Другая страна

– Ну, вот нам и объект, для тренировки, – сказал Радзиевский, поигрывая ножом. У него была к разным ножам какая-то нездоровая страсть. Всегда, где видел что-то новое, тут же мчался купить, сменять и не удивлюсь, если украсть. Самая его большая радость была, что удалось вывести из Союза десяток особо редких и ценных. Правда, в отличие от нормального коллекционера, он их употреблял в деле. И совсем не колбасу резать.

– Разреши, мы их возьмем.

– Давай, только живыми. Омри, иди сюда, – позвал сержанта. – Переводить будешь.

Омри у нас был специалист по арабам. Репатриант 1942 года, гордо доказывающий, что он не какой-нибудь паршивый сефард, а самый натуральный бербер, которых вся Северная Африка боялась последние восемьсот лет. На мой, непривычный глаз, различать берберов от бедуинов, или увидеть отличие от араба, можно было только по кипе на голове.

Аркадий махнул своему отделению и метнулся наперерез.

Несколько минут, и они гордо сгрузили связанных ночных гостей пред мои светлые очи. Сунувшийся к мешку Орлов отпрянул.

– Тут баба!

Действительно, баба, хотя, скорее молодая девчонка, лет шестнадцать. Явно задушенная, на шее висит веревка. Все страньше и страньше.

– Что у арабов, Джеки Потрошители завелись? Омри, а ну-ка поспрашивай, что за странные дела творятся.

Омри пожал плечами.

– Зачем? Я и так сказать могу. Если отец или брат не убьют дочь, опозорившую семью, ради чести семьи, люди из деревни отвернутся от этой семьи. Никто не будет с ними говорить, никто не поможет, ничего не купят и не продадут. А другие дети никогда не смогут выйти замуж или жениться.

– А ты, спроси, – сказал я с нажимом. – Что такого она сделала.

Омри, снова пожав плечами, заговорил со старшим.

– Ну?

– Соседи увидели, как с парнем обнималась, сказали отцу. А второй – брат.

– Просто обнималась?

– Ну, да. Что ты удивляешься? Не положено! Мусульманская девушка не должна на парней глаз поднимать, да и на улицу ходит только в сопровождении старших.

– А с парнем что?

– Уедет, пока все не забудется, может через пару лет и вернется.

Я обернулся к Аркадию.

– Не наше дело их судить, но, может, это и хорошо, что они нас видели. Нельзя отпускать. Кончай их!

* * *

Газета А-Арец

Многие партии уже начали предвыборную агитацию. Основной темой на этот раз будет реакция на все ухудшающееся положение в Иордании. Бегин, на митинге в Тель-Авиве заявил, что необходимо принять радикальные меры. Политика сдержанности себя не оправдывает.

Газета Ха-бокер

Вчера на заседании палаты общин правительству был задан вопрос: Каковы цели и объем англо-израильского торгового соглашения? С ответом выступил парламентский заместитель английского министра иностранных дел Батлер. Батлер заявил, что это соглашение предусматривает создание совместного англо-израильского комитета, который разработает ряд необходимых мероприятий, по урегулированию товарообмена и установлению железнодорожной, морской и воздушной связи между двумя странами.

14 декабря 1945 г

* * *

Когда раздался стук в дверь, я с тоской смотрел на очередную стопку документов. Хотя Юдит освободила меня от массы хозяйственных дел, пропихнутая мной специально с этой целью на должность ротного прапорщика, конца этому не предвиделось. Она, впрочем, не возмущалась и терпеливо выносила необходимость мне объяснять, а иногда и перевести. Еще и потихоньку исправляла грамматические ошибки.

– Войдите, – сказал я. – А, это ты. Заходи, закрой дверь, присаживайся.

Анна села и внимательно посмотрела на меня.

– Что-то случилось?

– Цви, когда ты был последний раз в отпуске?

Я попытался добросовестно вспомнить. Похоже, вообще не был, с самого приезда.

– А что ты видел в стране?

Это уже было легче.

– Иерусалим и Ашдод.

– Это там, где штаб бригады и порт?

– Ну, в общем, да.

– Значит, ты ничего не видел, – утвердительно сказала она. – Я собираюсь показать тебе страну.

– Да у меня работы еще полно.

– Ты чему учишь своих взводных?

– Чему? – заинтересованно спросил я.

– Что хороший командир должен уметь использовать умения подчиненных и стараться не ограничивать их инициативу. Поэтому, вот это, – она показала на бумаги, – ты сейчас отдашь Орлову и Кацу, а сам поедешь отдыхать. Один день в неделю вполне заслужил.