Другая страна

– А, ты не знаешь! Пока ты в Бейт Лехеме сидел, он расплевался с коммунистами. Понимаешь, поступило указание из Москвы, о всяческой поддержке арабского национального движения. И начали они это обсуждать на собрании. Дообсуждались до драки. Все-таки странные люди в вашем СССР сидят, надо хоть немного учитывать местную жизнь, а не делать по шаблону. Арабский пролетарий совместно с израильским рабочим, строящий новую жизнь в виде арабского национального движения. И все это в 1947 г – даже не смешно.

В соседней комнате заплакал ребенок, моментально присоединился второй.

– Все, кончился отдых. Вставай. Спасибо, что хоть ночью к детям ходил.

– Я думал ты спишь! – сказал я, натягивая штаны.

– Я давно уже сплю в полглаза. Я думала, что в армии тяжело. Вот когда дети – это тяжело. Иди, кашу свари, пока я их переодену.

– Откуда у нас собственно еда, да еще в таком количестве? – спросил я, заглядывая в кастрюли.

– В домах много чего осталось, и на полях тоже. Кроме продуктов, я все выкинула. Не хочу пользоваться чужим. Это как мародерство. А продукты и оружие, ты нас учил, нормально – разрешенный военный трофей. И потом я всех повыгоняла на уборку урожая. Даже посторонних добровольцев приглашала. Ящик ему, ящик нам. Чем сгниет на полях, пусть лучше съедят. Что не поделили между семьями, продали оптом. Вот и думаю, что на будущий год делать. Среди наших крестьян почти нет, некому на поле работать. А мужики, вообще неизвестно где служат. Раз в два месяца появляются, – она ехидно посмотрела на меня. – Что, будешь в огороде работать? Нет? Я так и думала.

– И что у тебя с университетом? – спросил я, глядя, как она привычно кормит детей.

– Пытаюсь учиться вечером. Наверное, придется отложить на время учебники. Я просто не успеваю. Взвалила на себя все хозяйственные дела по поселку, и теперь им конца нет.

– И зачем тебе это надо было, – забирая сына и пристраивая его на колене, спросил я.

– Да больше просто некому было. Вы сказали – владейте и уехали в Шхем, а здесь остались или раненые, или совсем дети, или вроде родителей Аркадия. В сторожа годятся, в работники – лучше не бывает, вот только с чиновником говорить не могут. Весь иврит, исчерпывается «здравствуй», "да", «нет» и "пошел ты…" Но последнее не вполне иврит, скорее, русский. Так что поначалу, я просто хотела помочь, а потом неожиданно выяснилось, что я тут главная.

Списки жителей, разговоры с мэрией, оплата общих работ – все через меня. Вначале приезжали из земельного управления, очень им хотелось все под себя подгрести. Мечтают протолкнуть закон, чтобы все поселки и села, откуда ушли арабы, передать земельному фонду, а новые жильцы имеют право только на длительную аренду. Но мы имели от Канавати документы на право владения, еще до принятия закона о вхождении Самарии и Иудеи в состав государства. Очень он предусмотрительным оказался. Так что совместными усилиями отбились. Он, несмотря на свое восточное воспитание, очень быстро понял, что о делах поселка надо со мной говорить.

Когда вопрос может касаться и нас, и их, он меня вместо тарана использует. Права-то у нас одинаковые, а меня так просто не выгонишь. Мама у меня в мэрии сидит. Хоть начальник не большой, но так просто не откажут, с профсоюзом никто ссориться не хочет. Я даже ничего не говорю, меня и так все знают. Вечно мама таскала меня на собрания, когда не с кем дома оставить было. А вот те земли, откуда выселили, все конфисковали и пока там военная зона, никого не пускают. Да ты и сам, знаешь. Это ж вы нарушителей ловили.

– Мы больше арабов, которые из деревень сбежали.

– Скоро и наши полезут толпой. Как скажут, что дома будут распределяться среди репатриантов.

– Это уже решено?

– Никаких сомнений, мне на этот счет идет информация из маминого профсоюза. Там большое волнение, что именно будет относиться к Иерусалимскому району. Это ж распределять будут, можно и урвать кусок, не для себя – исключительно из лучших побуждений. Кто ж не знает, что главная забота профсоюзников – заботиться о своих работниках?…

Только вот у нас, как известно, два больших профсоюзных объединения, а делиться, желания нет. Сейчас создали межведомственную Комиссию и пишут критерии – кому, сколько, за что и в каком месте. Будет специальная государственная компания этим заниматься.

А сюда, кто новый переезжает, тоже ко мне с вопросами, какие документы нужны, куда и кому платить. Тем более все знают, кто мой муж и надеются, что ты, если что, поможешь. Ты думаешь, в других местах по-другому? Та же история. Только там пару сержантов-инвалидов оказалось, вместо меня, отставного сержанта, так теперь они большие начальники, – рассказывала она, вручая мне второго ребенка.

– А давай, выборы устроим, похоже, уже все, кого звали, въехали. Вот и изберут нормальный совет поселка, с заместителями и всем чем положено.