Другая страна

А ведь, действительно, это я первый раз приехал, а многие уже бывали, и никто не заикнулся. Да и по телефону, когда говорим, она промолчала. Вот так, один раз приедешь домой и обнаружишь нового мэра Иерусалима, хотя один сюрприз я уже получил, но про это хоть мне известно…

Дверь была открыта, дома никого, и, сгрузив все свое железо, я сразу пошел осмотреться. Нормальный дом, большой внутренний двор, деревья надо посадить для тени. Есть даже второй этаж, с выходом на крышу, видно кто-то не бедный проживал. Бак для воды, новый. Мебели не наблюдалось, хоть все было свежепокрашено. Если что и было раньше, уже выкинули. В детской, в кроватке, лежали двое. Дов и этот самый сюрприз.

Рыжая девчонка, лет пятнадцати, сидевшая рядом, испуганно вскочила.

– Тихо, тихо, – зашипела она. – Недавно уснули.

– Ну, дай хоть посмотреть, – попросил я, подходя поближе. – Тебя как зовут?

– Геула, – отвечает, – А я тебя знаю.

– Меня все знают, вот только жены вечно нет, – пожаловался я ей.

– Да она сейчас прибежит. Когда машина приходит, сразу сообщают, кто вернулся.

– Охрана старается?

– Да, снизу звонят. Тут вначале на весь поселок человек двадцать было. А по ночам несколько раз кто-то приходил. То ли арабы, уходившие с Иерусалима, то ли грабители. Даже стреляли. Так Анна всех организовывала. Потом стали наши приезжать, у кого семьи есть. Теперь нормально, хоть не боишься во двор ночью выйти. Но у нее, все равно, полно работы. Вечно с кем-то договариваться надо, то свет проводить, то телефон, то канавы под канализацию, какие то земельные дела – где граница поселка, и куда мы относимся. Вот я с детьми и сижу, пока ее нет. Да, – вспомнила она, – я сестра Гарика Кантора, сержанта из первой роты.

* * *

– Так никого и не нашла? – спросил я.

– Нет, она приехала одна с ребенком, кто такая никто не знает, откуда тоже. Сошла с трапа и сразу в Иерусалим. Вроде, к знакомым. Ничего, кроме имени – Анна Маршак. Судьба, наверное, такая – приехала и под обстрел. Я и в министерстве внутренних дел была, и в мэрии. Никто не пропал, никого не ищут. Объявления по всем газетам давала.

– Ты ребенка врачам показывала?

– Так сразу, как из-под обломков вытащила. Все нормально. Никаких повреждений, живая-здоровая, только голодная была. Ну, я ей грудь дала, а потом уже не смогла отдать в полицию.

– И что делать будем?

Она резко повернулась ко мне, глядя знакомым взглядом "Я все решила".

– Будет у нас двойня. Мальчик и девочка. Свидетельство о рождении мне уже выписали, на то же число, что и Дову.

– Вот так и бывает, в жизни, – грустно сказал я, – Уедешь не надолго, а у тебя уже двойня.

– Вот и уезжай, пореже, – отрезала Аня.

– И как ее зовут? – спросил я.

– Егудит записала.

– Дита, значит.

– Не боишься, что могут появиться родственники? Потом еще тяжелее отрывать будет от себя.

– Мать не появится. А от остальных как-нибудь избавимся.

– Ты моя волчица, – говорю, гладя ее по голове, – всех покусаешь, кто на твоего детеныша не так посмотрит.

– Значит, не сердишься? – спрашивает и вроде случайно прижимается.

– Да за что? Ты ж доброе дело сделала, а прокормить вместо одного младенца – двух, как-то сможем. Вот если бы ты принесла домой не грудную девочку, а мальчика, лет восемнадцати, то я бы очень рассердился.

– Все у вас, мужчин, мысли только в одну сторону работают, – фыркает презрительно и тянет меня в сторону спальни.

– Не знаю, кто такие эти другие сомнительные мужчины, – заявляю я, подхватывая ее на руки, – но ты показывай, где тут находится супружеское ложе, которое требуется обновить.

– На ложе пока денег нет, а направление правильное, – отвечает, – Когда в следующий раз будешь брать дом, не забудь проверить, чтобы в нем было ложе. Такое – большое.

– Ошибка, – сообщаю, заруливая в комнату. – Обязанность мужчины убить каменным топором слона, а обязанность женщины – приготовить его до съедобного состояния.

– Какого слона, – удивилась Аня.

– Ну, такого, волосатого, из каменного века.

– Мамонта что ли?

– Да не знаю я, как он правильно называется, не успел выучить слово. У нас, военных, охота совсем на других зверей, все больше двуногих.

– Учить, тебя еще и учить, – засмеялась она.

* * *

– Какая скотина, стучит с утра пораньше, в мой единственный выходной за два месяца?

– А это твой друг Даниил, – сообщила Аня злорадно. – Хороший дом?

– Хороший, – отвечаю насторожено.

– Ты не видел, что тут делалось, когда я приехала. Дом большой, почти новый, но на прощанье они поломали все, что можно сломать. Еще и взорвали что-то на входе. Их понять можно, но привести это в порядок – не по моим силам. Вот я и позвонила. Он, действительно, хороший мастер, Вайс его выучил на совесть, да и руки к нужному месту приставлены, даже камни на облицовку достал и поставил – совсем по цвету не отличишь. Соседи посмотрели и в очередь выстроились. У него уже трое работников, а все равно не успевает. Прямо здесь и живет, даже в Хайфу, домой не ездит.

– Интересно звучит, коммунист-эксплуататор, – задумчиво сказал я.