Другая Тетрадь Смерти (СИ)

— Можешь беспокоиться, если хочешь, — Лайт хохотнул, — но мы с Харукой беседовали вовсе не о способах убить тебя, Рюдзаки. Мы просто болтали ни о чём и весело проводили время. Если бы Харука и я были Кирами, ты был бы уже мёртв как минимум два часа назад, так что делай выводы.

— Угу, — поддакнула я, глупо улыбаясь.

Детектив нахмурился, разглядывая мармелад, который держал в руке.

— Нет. Вы не убили меня, потому что знаете, что это сразу вас выдаст, — уверенно сказал он Ягами, — ведь Мацуда и Айзава уже предупреждены на ваш счёт. Если я умру, они сразу поймут, кто к этому причастен. А если умрут они сами, за тебя и Харуку возьмётся СПК, и тогда вам обоим не избежать посмертного приговора. Они тоже умеют думать, хотя ты наверняка их недооцениваешь, Лайт.

Ягами нахмурился.

— Можешь думать, что хочешь, Рюдзаки, но если ты опять начнешь обижать Харуку из-за того, что она согласилась на встречу со мной, ты об этом пожалеешь.

— И что ты мне сделаешь? — тихо спросил детектив, взглянув на Лайта с интересом.

Ягами сжал руку в кулак.

— Она тебе не вещь, L!

— Ошибаешься. Она и есть моя вещь, — невозмутимо сказал Рюдзаки, — и я очень не люблю, когда мои вещи трогают, Лайт. Я могу и разозлиться.

— Напугал. — Ягами фыркнул. — Можешь считать её вещью, если хочешь, но я знаю, что Харука, будь у неё выбор, предпочла бы меня, а не тебя.

— Меня не волнуют её предпочтения, — сухо сказал детектив.

— Да?! — не сдержалась я.

Рюдзаки взглянул на меня с удивлением.

Вот дура. Это же всего лишь игра. Но мне почему-то становится так обидно, когда Рюдзаки так себя ведёт.

— Прекрати, L, — напряжённым тоном произнёс Лайт, сжав руку в кулак.

— Закрой рот, Кира, — резко сказал детектив, поворачиваясь к нему на стуле.

Я с недоумением следила за обоими.

Лайт вздёрнул подбородок и вдруг криво ухмыльнулся, а затем произнёс:

— Харука на моей стороне, L. Она всегда была на моей стороне.

Я ахнула.

Рюдзаки прищурился, глядя на Ягами исподлобья.

— Она меня любит, Кира — спокойно сказал он.

— Харука всего лишь играла с тобой. — Ухмылка Лайта стала шире. — На самом деле, она давно помогает мне, и именно её я сделаю своей правой рукой, когда стану Богом нового мира.

— Нет. Ты им не станешь… — задумчиво сказал Рюдзаки, подбрасывая в воздух конфету и ловя её ртом.

— Вы что, сдурели оба?! Хватит! — в ужасе рявкнула я, но меня никто не слушал.

— Завтра всё решится, — с ухмылкой сказал Ягами. — Завтра будет наше последнее сражение, L.

— Нет, Кира. Последним это сражение окажется только для тебя, — спокойно ответил Рюдзаки.

Лайт непонимающе нахмурился.

— Я — справедливость, — медленно произнёс он.

— Ты — всего лишь убийца, и завтра тебя поймают и предадут настоящему правосудию, — равнодушно сказал Рюдзаки. Он заглотнул ещё одну конфету и печально взглянул на Ягами. — Но если ты остановишься… Если ты осознаешь, что ты натворил, и раскаешься, признавшись в своих преступлениях, то ещё сможешь избежать смертельного приговора. Мне не очень хочется отправлять тебя на эшафот, поэтому я постараюсь смягчить твоё наказание. Я сделаю это в память о нашей бывшей дружбе, Ягами Лайт.

Ягами раскрыл рот от изумления. Я тоже.

— Если ты сдашься добровольно, то просто сядешь за решётку, где никогда не причинишь вреда ни себе, ни кому-либо другому. По крайней мере, ты проживёшь более долгую жизнь, перед тем как платить по счетам богу смерти за силу, которую он дал тебе, — тихо сказал Рюдзаки, не сводя темных глаз с Ягами.

Я в ужасе смотрела на детектива.

— Я не остановлюсь, — решительно сказал Лайт, — и никто не сможет меня остановить. Даже ты. Мир уже не сможет жить без Киры. Не сможет прожить без тебя, L. Но мы с тобой одинаковы, и никто не заметит разницы, если я займу твоё место, когда убью тебя.

Он хитро улыбнулся.

— Возможно, — уклончиво сказал Рюдзаки.

— И если бы Тетрадь смерти попала в твои руки, ты поступил бы так же, как и я! — уверенно заявил Лайт. — Ты сделал бы такой же выбор, какой когда-то сделал я сам!

Рюдзаки поднял на него взгляд.

— О, нет, — сказал он задумчиво. — Я бы никогда не поступил так низко, как ты. Я не стал бы убивать ради собственной выгоды, Лайт. Не стал бы убивать из страха избежать наказания. Не стал бы убивать тех, кто уже ответил за свои преступления по закону. Вот почему мы с тобой так и остались врагами и всегда ими будем, Кира.

Рюдзаки пристально смотрел на оцепеневшего Лайта.

— Я так же, как и ты борюсь со злом и искореняю несправедливость! — слегка дрожащим от гнева голосом сказал Ягами. — Ты не имеешь права осуждать меня, L, потому что ты слишком слаб, чтобы поступить, как я! Слишком слаб, чтобы пожертвовать тем, чем пожертвовал я!

— Ты — всего лишь лицемер, — ответил Рюдзаки, и вид у него стал весьма грозный, — и все твои благородные речи о справедливости — просто жалкие оправдания твоим поступкам. Можешь сколько угодно строить из себя мученика, Лайт, но на самом деле твоё сердце давно лишено всякого милосердия.

Ягами сжал зубы, глядя на детектива с ненавистью