Другая женщина

Ия с бабушкой хорошо жили, дружно. А потом бабушка умерла. Давно уже плохо себя чувствовала, а тут вдруг совсем приперло, так и подумала: «Ой, помираю что-то!» Вызвала из Москвы дочь и умерла уже при ней, словно специально дожидалась. Успела проститься с внучкой – подозвала, сказала: «Иечка, птичка моя! Ты теперь будешь с мамой в Москве жить, в школу пойдешь, все будет хорошо!» И раньше все время внучке про маму рассказывала, про братика и отчима: «Ты его, птичка моя, будешь папой называть, хорошо?» – «Хорошо, – соглашалась Ия, – буду». Поэтому не сильно огорчалась, что придется уехать: мама! Братик, папа! Москва! Только как же она без бабушки-то?! Без бабушки – никак! Но бабушка с ними в Москву не поехала. Ия ужасно скучала – даже когда подросла и осознала, что бабушки больше нет, все представляла себе, как та в Вологде живет, чай пьет с пастилой, вяжет разноцветные варежки на продажу, расчесывает на ночь волосы круглой гребенкой и напевает, заплетая тонюсенькую седую косичку: «Сама садик я садила… сама буду… поливать…»

В новой жизни Ию звали Ира – она сначала никак не могла привыкнуть и не отзывалась, а мама раздражалась: «Забудь ты это птичье прозвище!» И птичкой никто не называл, Ира да Ира. Квартира в Ясеневе была двухкомнатная, маленькая. Братику Мише уже годика два, милый, забавный. И отчим… папа… тоже не страшный – добрый оказался, конфетку дал. Ия очень старалась быть хорошей девочкой, как бабушка наставляла: всех любить и слушаться, помогать маме, не мешать папе и занимать как можно меньше места. А потом мама опять забеременела. Ия запомнила на всю жизнь: идут они с мамой, Мишеньку в коляске везут, навстречу соседка. Посмотрела на них, на мамин живот – и говорит:

– Что, Людмила Сергеевна, никак еще пополнение ждете?

Мама отвечает:

– Да, Пашенька очень девочку хочет!

Пашенька – это отчим, папа. «А я? – подумала Ия. – Я разве не девочка?» И, видно, такое у нее лицо было выразительное, что соседка вздохнула и по голове Ию погладила. Пожалела.

Когда сестренка Юлечка родилась, мама Ирку в интернат отдала, а там все больше по фамилии кликали: эй, Антипова! Трудно пришлось поначалу: домашняя девочка-то, нежная. Но что делать – пришлось привыкать. Всему научилась, ничего. И защищаться, и не поддаваться, и в зубы дать, кому надо. Справилась. Дома она редко бывала: на выходные, на каникулы – и то не каждый раз. Ей и места-то дома не было, в стенном шкафу спала, когда приезжала. Вернее, в кладовке. Крошечная темная комнатка, раскладушка как раз помещалась. Потом Ира школу закончила, и мама настояла, чтобы она в «керосинку» поступила – в Губкинский, нефти и газа институт, мама сама там училась. И общежитие опять же имеется. А Ире было все равно – «керосинка» так «керосинка», хотя сама больше любила литературу, историю, и языки легко давались, но химия тоже ничего, интересно. Училась хорошо, что в школе, что в институте, – прилежная, способная.

Самое лучшее время было – институт, общага! Разное, конечно, случалось: и обокрали пару раз, хотя чего там красть-то – одни слезы, и приставали – еле отбилась, но по молодости все воспринималось легко, не страшно. Четыре подружки их было: Настя Калюжная – Кролик, Крольчик; Верка Смирнова – Винни-Пух, вылитый просто, сластена та еще! Пятачок-Хрюпсик Наташка Худякова и Ирка – Ослик Антипка. Это Настя придумала, что Антипка – по фамилии Иркиной, и так смешно показалось, и прижилось. Так весело жили с девчонками! Сбегали с лекций в кино, встречали вчетвером Новый год, пели, хохотали, писали шпоры к экзаменам, влюблялись в каких-то придурков, страдали, жить не могли друг без друга! Вдруг записались на ирландские танцы и сами над собой потешались, что в ирландки подались. Хрюпсик – Наташка Худякова – первая замуж вышла. А Настя-Крольчик умерла. Самая умная из них, самая добрая. Так несправедливо! Ира страшно горевала – единственная близкая подруга была, на всю жизнь! А жизни-то и не хватило.

Закончила Ира институт, комнату сняла, пополам с Веркой Винни-Пухом. А потом сестра Юлечка замуж выскочила, только-только ей восемнадцать исполнилось. Ира хотела домой вернуться – сестра-то к мужу ушла, но оказалось… В общем, Мишенька уже взрослый, ему отдельная комната нужна, и опять Ирке места нет. И замуж тебе давно пора, ищи себе мужа с жильем. Ищи мужа! Где его найдешь-то?! Как-то никто не нравился. Верка – та влюблялась через день и каждый раз насмерть. А ты, Антипка, разборчивая больно! Разборчивая? Может быть…