Другая женщина

– Даже полтора. Около того! Осталось от продажи той квартиры. Тебе нужно денег?

– Да нет! Что-то у тебя мало осталось, твоя нынешняя-то наверняка не слишком дорогая, хотя и почти в центре…

– Я же маме часть отдала! Они Мишке квартиру купили. Хватило только на однокомнатную, правда, и далеко, чуть не в области. До сих пор обижаются.

– На тебя?! Ты им купила квартиру, а они обижаются?!

– Обижаются, что маленькая, ага. Но я же у себя еще ремонт делала, потом мебель, то-се. Сантехника, холодильники-телевизоры, всякое такое. И не работала почти два года. Не могла себя заставить. А, я же еще снимала, пока ремонт шел! Вот деньги и разошлись. Я старалась экономить, правда! Но, наверно, плохо старалась. Так всего хотелось! У меня ж никогда ни жилья своего не было, ни денег. Ой, я еще путешествовала! В Вологду первым делом, бабушке новый крест поставила, потом в Питер. Ну, это близко, я часто туда гоняла, на «Сапсане» так быстро! Еще в Париже побывала. В Англию мне очень хочется! Давай съездим? А еще знаешь куда? Мачу Пикчу! Это в Перу, город инков! И еще в пустыню Наска, там эти рисунки загадочные, я давно про них думаю. Но это очень дорого.

У Андрея даже заболело сердце: господи, Мачу Пикчу, Наска! Как ребенок!

– Ир, я имел в виду миллион евро, не рублей.

– Евро? А сколько это в рублях?

– Ну, умножь на сорок пять.

– На сорок пять! Четыре с половиной миллиона, что ли, получается? Всегда я путаюсь в этих ноликах. У меня есть миллион, у тебя есть миллион, нам еще бы миллион, мы б пропили стадион, – вдруг запела Ирка, болтая ногой. – Дай на маленькую, дай на беленькую, на большую не прошу, дай на маленькую! Что? Это песня такая, походная! Дурацкая, конечно…

– Ира, миллион евро – это сорок пять миллионов рублей. Чуть меньше вообще-то, налог съест часть…

– Ух ты! Сорок пять миллионов! Куча денег! А почему ты спрашиваешь? У тебя что, есть миллион евро?

– У меня – нет. У тебя есть.

– У меня?! Откуда?! Я что, наследство получила? Неужели нашелся богатый дядюшка в Америке? – Ирка даже забыла грызть яблоко и удивленно таращила на Андрея глаза. Сердце у него болело все сильнее и сильнее.

– Да, наследство.

– Андрей, перестань! Какое наследство, от кого?!

– От Чембарцева Ивана Петровича. Знаешь такого?

– От… Чембарцева?! – Ирка так переменилась в лице, что Андрей понял: знает. И знает, почему оставил. Она помолчала, потом встала и ушла к окну. Спросила, не оборачиваясь:

– Когда он умер?

– Сегодня.

– Откуда ты можешь знать… про наследство?

Андрей прижал руку к сердцу, вместо которого была раскаленная головешка – так жгло за грудиной:

– Я… составлял… завещание.

– Значит, все это время ты знал? И не сказал мне ни слова?

– Ира, я не мог… сказать тебе. Есть закон. Нельзя… нарушить. Я бы… потерял… лицензию. И завещатель… мог в суд подать.

– Ну да. Тайна исповеди, клятва Гиппократа! Конечно! Значит, ты знал с самого начала…

Тут она обернулась, закричала и бросилась к Андрею – совершенно белый, он неловко лежал на диване, откинув голову, и не дышал. Из больницы его выписали через неделю.

– Инфаркт не подтвердился, но поберечь себя следует, – сказал врач.

– Снизьте нагрузки, чаще бывайте на свежем воздухе, избегайте стрессов, не курите…

– Да я и не курю, – мрачно пробормотал Андрей.

– И побольше положительных эмоций, – добавил врач, глядя на Андрея поверх очков.

За все это время они с Ирой ни слова не произнесли по поводу денег. Первым не выдержал Андрей:

– Ир, давай уже поговорим, а?

– Про наследство? А ты как себя чувствуешь?

– Да нормально я себя чувствую! – сказал он злобно. – Просто прекрасно. Тебе ж сказали: я симулянт!

– Андрюш, перестань. Никакой ты не симулянт! Ты просто переволновался. Я как представлю, что ты все это время придумывал невесть что, накручивал себя: ах, она подумает, что я женился на ней из-за денег!

– А ты не подумала?

– Нет.

– Нет?! Но ты же так рассердилась на меня?!

– Рассердилась! Да я разъярилась просто! Андрюш, ты же меня не дослушал! Сразу в обморок свалился, как… как институтка какая-нибудь!

– Институтка?!

– Ну да! Барышни такие нежные были, чуть что – хлоп в обморок!

– Да знаю я, кто такие институтки! Не сбивай меня! Ты что, правда не подумала, что я…

– Да нет же! А разъярилась, потому что сначала не поверила, что ты на самом деле не мог мне ничего рассказать, понимаешь? Потом представила, как ты год с лишним воображал, что я тут же тебя брошу и вообще…

– Нет, подожди! А почему ты так не подумала?!

– Господи! Да потому, что я люблю тебя! И знаю, что ты меня любишь! Потому что ты плакал, когда родился Антипка, потому что ты стоял на коленях около моей кровати и шептал мне слова любви, пока я спала, а я проснулась и слышала! Потому что ты краснел и смущался, а в первый раз ужасно трусил! Потому что Варька за тебя, и Глеб, и Люша! И все Филимоново вместе с Шараповым! Хватит уже или недостаточно? Потому что ты – моя девятая жизнь. Последняя. До конца времен.

– Девятая?

– Да! Это Варька меня научила. У кошек девять жизней, и у женщин тоже. У нее с Глебом девятая, и у меня – с тобой.

– Ирка! Какой же я идиот! Прости меня!