(Другая) жизнь Веры

Села напротив, еще раз улыбнулась, освещая его солнечным сиянием. А, может, северным? Потянулась к нему и положила теплую ладонь на его руки, замком лежащие на столе. Маленькой испуганной птичкой показалась ему эта девчачья ладонь на его массивных кулаках.

Теплым медом потекли слова девушки в его уши, проникая в холодную душу:

– Очень рада тебя видеть, – улыбка, предназначенная только ему, согревала его получше камина в холодный вечер.

– Мне было грустно без тебя этим летом, – заговорил он, волнуясь.

Он хотел рассказать ей о сердце, которое продолжало учащенно биться о сталь грудной клетки. О том, что его накрыло с головой. О том, что он задыхается от одного взгляда на нее, от одного ее присутствия рядом. О том, что ему нужен, просто необходим глоток воздуха, чтобы выжить, чтобы суметь справиться с волнами, захлестнувшими его тело и душу.

Но он ничего этого не сказал, а она его слова истолковала по-своему.

– Мне очень грустно, что все это случилось. Но беда приходит без предупреждения. Ты же знаешь.

Вера не могла найти слов, которые могли бы сейчас помочь ему. Все слова казались ей сейчас бессмысленными и банальными. Только время способно залечить боль утраты.

Она смотрела на него своими наивными голубыми глазами, полными теплого, искреннего участия. А он таял сосулькой в солнечных весенних лучах. В ее глазах он увидел отражение своей Веры. Не испорченной, мягкой, доброй девочки, с которой было так приятно просто помолчать.

Рядом с ней было комфортно ничего не говорить. Это такая редкость. Рядом с ней не было необходимости заботиться о внешнем виде и имидже, контролировать свои эмоции и слова, как со всеми женщинами, с которыми ему сейчас приходилось встречаться в Питере. Он боялся этих женщин с оскалом хищниц, за перьями и яркими фантиками которых была пустая невкусная начинка.

И ему показалось, что Вера тоже стала такой. Но нет. Он ошибся. Она такая же, как была. Искренняя и настоящая.

– Заказывать что-то собираетесь? – вырвал из солнечного сияния недовольный голос официантки.

– Ты что будешь? – спросил ее.

У нее как раз был обеденный перерыв. Она согласилась встретиться всего на часок. А ему столько всего нужно было ей сказать за этот час. Но есть ли теперь в его словах какой-то смысл? Похоже, все его слова теперь будут не уместны. Он опоздал.

«Но попытаться все-таки стоит, – подбодрил он себя. – Лучше жалеть о том, что сделано, чем о том, что не сделано».

Вера взяла бизнес-ланч. Салат, суп-пюре и лапшу с курицей.

– Что пить будете? – уже более вежливым тоном спросила официантка, углядев ослепляющий браслет на руке клиентки.

– Чайничек зеленого чая. Согласен? – она взглянула на Антона.

Он заказал бы сейчас вина. А лучше – шампанского, чтобы отметить встречу. На мгновение он даже забыл все, что случилось в последнее время, размечтавшись.

Он обнял бы ее, притянул ее трепетное тельце к своей широкой груди. Поцеловал бы в медовые губы. Почему он не сделал всего этого раньше? Куда он вообще смотрел все эти годы? Все думал, что она всегда будет для него доступна и никуда не денется. Так, наверное, рассчитывал. Как глубоко он заблуждался. Все нужно делать вовремя.

– Согласен, конечно. Со всем, что ты скажешь. Что говоришь. Согласен.

Она почувствовала себя неуютно под его пронзительным взглядом. Она разглядела волнительный посыл, посылаемый его жарким телом, сверкающими глазами. Но ее сердце, когда-то свободное, теперь билось в унисон с другим мужским сердцем. И оно, к сожалению для Антона, было не его.

Стрелка часов неумолимо приближалась к двум часам: ее обед заканчивался. А он все медлил, никак не мог набраться решимости сказать о главном.

«Ну же. Другого шанса, возможно, и не будет. Ты должен хотя бы намекнуть ей о своем отношении к ней. О том, что она тебе небезразлична. Сейчас или никогда».

– Верунчик, – сорвавшимся голосом хрипло произнес Антон. – А как ты смотришь на то, чтобы сходить на выставку испанского живописца? Картины недавно привезли в Москву. Народу уйма.

Дрожащее волнение сочилось из каждого его слова.

Она изумленно-ласково подняла брови, заметив, как нервно вибрирует его голос.

Несколько секунд помолчала, будто обдумывая его предложение.

Эти несколько секунд были самыми долгими секундами в его жизни. Сердце колошматило о грудную клетку, напрочь забыв свой привычный ритм.

– Извини, Антон, не могу.

Его сердце пропустило удар и остановилось. Тонкий лучик надежды погас и свернулся: сеанс просмотра фильма в кинотеатре закончился. Всем пора покинуть уютный кинозал.

Она еще что-то хотела сказать, но в этот момент ее телефон завибрировал на столе. Дорогой телефон. Последняя модель. Только завтра начнутся массовые продажи. Была агрессивная реклама. А у нее уже есть. Он до скрипа сжал зубы.

– Да, милый, – низкие нотки ее голоса с легкой хрипотцой взволнованно задрожали.

Милый. Она специально так назвала его. Того, кто ей звонил. Сказала так, чтобы Антон все сразу понял и не доставал ее больше своими приглашениями. Умело расставила точки над всеми проблемными буквами. В глазах потемнело.

– Да. Я на обеде.

– Одна.