(Другая) жизнь Веры

Кто-то явно хотел уничтожить именно Ларису, делал это планомерно. Неудача с отравленным вином не остановила его. То, что Людмила оказалась побочным эффектом, сомневаться уже не приходилось. Но кто это? Кто?

В Ромку Лыкова верилось с трудом, но этот вариант все же тоже надо было проверить.

Лариса, конечно, не видела, кто на нее напал со спины. Она уже почти подошла к кромке леса, когда удар настиг ее. Только в последний момент она услышала шорох приближающихся шагов за спиной. Но обернуться она уже не успела.

Мы с Антоном идем к Лыкову. А он уже, похоже, ждет нас: он тоже в курсе деревенских новостей.

Увидев нас с крыльца, зыркает на нас недобрым взглядом и сразу же начинает развязно басить, не ожидая даже наших вопросов:

– Это не я! Имейте ввиду. И нечего тут на меня так смотреть.

– Ты чего? – изумленно поднимает брови Антон и выставляет ладони вперед в обезоруживающем жесте. – Тебя никто еще ни в чем не обвиняет.

– Прям так и не обвиняет, – зло ухмыляется Лыков. – Ко мне уж тут не одна делегация приходила, едреный корень.

С этими словами он смачно сплевывает себе под ноги, в злой ухмылке искривляет тонкие нервные губы.

Да, такой, похоже, в состоянии аффекта вполне может стукнуть по башке. И из мести – тоже.

– Тебя Евдокия видела выходящим из леса как раз в то самое время, когда все произошло, – вкрадчиво говорю я.

– Она, что, едреный корень, белены объелась? – громко реагирует он. – Когда она меня видела? Чего она врет?! – в его голосе клокочет ярость.

Он выпячивает нижнюю губу и дует вверх, на рыжую челку, которая от мощной воздушной струи разлетается в разные стороны. Я вижу, как он сжимает свои кулаки. Непростой тип. Он сейчас похож на разъяренного бычка.

Вообще это был эксперимент по выведению его на чистую воду, Евдокия его не видела. Но стоило же попытаться. Эксперимент закончился фиаско.

– Ладно, Ром, успокойся. Хватит молнии пускать. Ты куда собираешься поступать? – серьезным тоном спрашивает Антон, зачем-то переводя тему.

– А куда мне поступать с таким аттестатом? – без малейшего колебания отвечает Лыков. – Со справкой? В грузчики пойду. Вон у Машки в магазине грузчик как раз требуется.

Опять Машка. Похоже, она завязана со всем мужским населением.

Я смотрю на Антона, не понимая, куда он клонит.

– А так куда бы пошел? Если бы аттестат был хороший?

– Куда бы пошел? – Лыков изумленно смотрит на Антона. Такое впечатление, что он этим вопросом никогда не задавался, и мозг свой не терзал о своем профессиональном будущем. Он привык быть двоечником, и эта ситуация его устраивала, судя по всему. Такой стиль жизни, и из этого добровольного омута ему вырваться вряд ли уже удастся. Нерешенный урок во втором классе, прогулянные занятия в четвертом и так далее. И все это катится, как снежный ком, по нарастающей, погребая под собой странника жизни. В подтверждение моих мыслей, Лыков вдруг скалит рот в неприятной ухмылке и сообщает:

– А куда б я пошел еще, едреный корень? В грузчики к Машке. У меня с ней давно уже договоренность. Я ж тупой. Куда меня еще возьмут?

Что и требовалось доказать. Лыков не особо переживает о своем аттестате, давно уже готов к такому исходу, вон и насчет работы уже договорился.

В общем, версию можно спустить в утиль. Лыков не выглядит парнем, способным талантливо играть роль. У него все эмоции и мысли на лице написаны. Ярко. И понятно, что ему абсолютно наплевать на свой аттестат, что он не стал бы так жестоко мстить Ларисе.

А вот то, что она так поступила с ним, – это уже другая тема и уже совсем для другого разговора. Не ожидала я от нее такого. И оправдывать не хочется ее.

Саму также наказали на выпускном экзамене по физике в одиннадцатом классе. Наказали, не пойму до сих пор, – за что. Но, видимо, все досадные события в жизни существуют для того, чтобы жизнь потом удачно сложилась. Как все складывается у меня на данный момент, меня устраивает. И совсем не известно, было бы мне хорошо, если бы я получила пятерку по физике. Как бы моя жизнь тогда сложилась? Не факт, что лучше, чем сейчас.

Ну, это все лирика.

А мы с Антоном уже ушли от Лыкова и как раз идем вдоль Машиного забора к нашим домам, и тут слышим, как она с кем-то тихо разговаривает, но услышать можно, потому что собеседники зачем-то стоят непосредственно возле калитки, даже в дом не прошли. Наверное, специально, чтобы мы подслушали, так стоят.

И разговаривает Маша, судя по всему, не с кем-то, а с Воротиловым. По описанию, недавно данному Никитой, можно безошибочно определить, что именно его фирменный велосипед поблескивает оранжевой рамой, прислонившись к темному штакетнику. Вот это выход из-под печки.

– То, что ты просил меня сделать, – это просто ужасно. Бесчеловечно. Никакие деньги мне так не нужны.

Мы с Антоном обмениваемся выразительными взглядами, и, как по команде, замираем около старой березы, которая заняла все пространство рядом с калиткой, позволяя нам вовремя скрыться от взглядов собеседников. Подслушать разговор ой как хочется. В этом деле главное: не выдать себя. Возможно, мы сейчас все и узнаем. Мы стоим, затаив дыхание.