Другие берега

Вряд ли мой хрип походил на рык бешеного зверя, но для полковника хватило и этого. Он остановился и посмотрел на меня с недоумением.

– Я не буду ничего делать, пока вы не покажете мне жену! Я имею на это право!

– Но Максим Александрович, – голос Турецкого не показался мне растерянным, однако из него исчезли все человеческие интонации. Складывалось ощущение, что я разговариваю с телефонным роботом, запрограммированным на конкретные ответы. – Я уже говорил вам, что сейчас организовать вашу встречу не представляется возможным.

– Я сяду в первом попавшемся углу княжьего терема и буду сидеть там хоть до скончания века! Я хочу видеть свою жену, иначе все наши договорённости аннулируются!

Надеюсь, что мой голос звучал достаточно грозно. Я понимаю, что в моем положении глупо выпендриваться и ставить условия, но что-то в окружающей обстановке заставляло меня вести себя именно таким образом.

Почему мне дают увидеть Кнопку? Что с моей Дашенькой? Она в конце концов жива? Полковник ведёт себя таким образом, как будто я его подчинённый, причём не самый радивый и дисциплинированный. Почему Турецкий просто раздаёт команды направо и налево и ни капельки не интересуется чем-то ещё? Ни настроением, ни самочувствием, неважно, моим или Дашиным… У него что, совсем сердца нет?

Турецкий смотрел то на меня, то куда-то в сторону, как будто рассчитывая получить там подсказку, поэтому я решил немного усилить нажим.

– Либо вы покажете мне жену, либо все наши договорённости аннулируются! – повторил я свой хрип, силясь поднять своё тело с подушек и с ужасом понимая, что оно меня не слушается.

– Хорошо, – после небольшой, но показавшейся мне ужасно долгой паузы, произнёс полковник. – Сейчас вы её увидите.

Минуту ничего не происходило, а затем около кровати оказалась всё та же медсестра с цветком ромашки в петлице. В её руках был большой планшет, на экране которого виднелось изображение какой-то комнаты.

– Мы не можем перевезти вас к супруге, – чуть виновато объясняла мне девушка, показывая экран планшета. – Она до сих пор в коме, а отключить вас от приборов жизнеобеспечения – слишком длительная процедура. Вот, посмотрите, это изображение с камеры, мы мониторим самочувствие вашей жены в режиме реального времени.

Я смотрел на экран и моё сердце сжималось от боли и бессильной злобы на собственную никчёмность. На экране было изображение кровати и лежащей на ней худой женщины.

Я узнал Дашу с первого взгляда, даже несмотря на кислородную маску и густой покров из проводов и медицинских трубок. Мне казалось, что я слышу через экран её слабое дыхание и попискивание медицинских приборов в такт синусоиде сердечного ритма.

Конечно же, это было неправдой, но чувство стыда накрывало меня с головой и рождало море галлюцинаций.

Это я был за рулём и, значит, я виноват, что моя любимая женщина сейчас находится в таком состоянии.

– Как же она похудела! – непроизвольно вырвалось у меня из груди, а державшая планшет медсестра только вздохнула в подтверждение моих слов.

– Максим Александрович, – господин полковник явно не был склонен к излишней сентиментальности, а заодно ценил своё время. – Я надеюсь, теперь вы убедились, что мы полностью выполняем наши договорённости. Поэтому жду и от вас взаимности в этом вопросе! Хорошо?

– Вылечите её, – прохрипел я Турецкому. – Это единственное, что я прошу у вас. Вылечите её…

Полковник кивнул, а затем показал мне на кого-то сбоку от кровати.

– Это Арсений! Очень и очень талантливый молодой человек! Мне надо идти, а он объяснит вам задачу более подробно. До свидания!

Ждать моего ответа полковник не стал. Возможно, он боялся, что я задержу его снова, но думаю, что причина более банальна. Турецкий всё-таки куда-то торопился, поэтому в этот раз «До свидания» он не услышал.

– Максим Александрович, – оказавшийся в поле моего зрения юноша выглядел чрезмерно худым и ужасно нескладным. – Вы представляете принцип существования искусственного интеллекта?

– Откуда? – непроизвольно искривились мои губы в грустной улыбке. – Я типичный гуманитарий. Максимум, что я понимаю о бытии искусственного интеллекта, так это то, что он существует.

– О-о-о, – рассмеялся Арсений. – Могу вам сказать, что вы понимаете практически всё, до чего сумела докопаться официальная наука.

– Это как? – неожиданно не понял я сказанного.

– А вот так, – пожал плечами юноша. – Как бы не хотелось многим учёным утверждать обратное, до сих пор не существует даже чёткого определения этого феномена.

Судя по всему, юноша оседлал любимого конька и тема его действительно искренне интересовала. Лицо Арсения раскраснелось, а жестикуляция с каждым следующим словом становилась всё более активной.