Другие правила

Может, закончилось мое время в этом мире? Настасья Фоминична ни о чем таком не говорила, но это еще не значит, что этого не может быть. Что если вся эта мутная история с подселением части моей души в чужое тело имеет только временный эффект? Волшебство исчерпало себя – и всё, будьте добры пожаловать обратно!

Интересно, а что станется с этим телом? Оно вернется под контроль прежнего, настоящего Бодрова? Так ведь он умер! А может, мое пребывание в теле реанимировало его? Вот радость-то будет! Честно говоря, никому это не нужно. Не хочу даже думать о таком исходе, ибо князь Бодров был размазней и сволочью, и в сравнении с ним я если не «белый и пушистый», то уж, по крайней мере, просто нормальный мужик! А если учесть мои скромные усилия по укреплению обороноспособности Таридии, то и вовсе возвращение прежнего князя окажется катастрофой – тот никогда не утруждал себя подобными «глупостями».

Ну и главное – Натали. Вот тут я никак не могу допустить, чтобы она «по наследству» досталась этому слизняку! Такой поворот дела меня никак не устраивает! Эх, еще бы мои желания учитывались…

Что же случилось, почему меня так трясет?

Я проваливался в беспокойный тягучий сон, из которого меня вырывал только очередной приступ нестерпимой жажды. Меня по-прежнему трясло, я на ощупь находил кружку с питьем и снова забывался.

Иногда мне чудились какие-то голоса поблизости, но, скорее всего, это было лишь частью этого странного нездорового сна.

Не знаю, сколько времени это продолжалось, но в очередное мое «выныривание» я обнаружил, что тряска прекратилась. Жажда никуда не делась, хотя досаждала сейчас не так сильно. Во всем теле ощущалась ватная слабость, но радовало уже просто отсутствие так надоевшей тряски. В голове тут же всплыла даже во время этого странного сна беспокоившая меня мысль о Наталье, и я, едва разлепив спекшиеся от обезвоживания губы, прошептал:

– Я вернусь…

– Что он там бормочет? – неожиданно раздался совсем рядом раздраженный мужской голос. И произнесено это было, кстати, по-улорийски.

– Бредит, ничего более, – прозвучал спокойный ответ на таридийском языке с едва заметным иностранным акцентом.

Жизнь научила меня не поддаваться сиюминутным импульсам, поэтому я подавил в себе страстное желание вскочить и при помощи кулаков выяснить, что здесь, черт возьми, происходит. Вместо этого я всеми силами продолжил изображать из себя безвольную желеобразную массу.

– Тщедушный маленький человечек, – с едва сдерживаемой злостью произнес улориец, и я получил чувствительный пинок по ноге, – поверить не могу, что он дважды одолел отца!

– Полегче, пан Курцевич, – в голосе с акцентом прозвучали угрожающие нотки, – полагаю, что мое командование желает получить его целым и невредимым. Из него нужно будет вытянуть очень много важных сведений.

– Если бы я знал, пан Джонсон, что ваша Корона наложит руки на всю добычу, – тот, кого назвали Курцевичем, буквально кипел от ярости, – я бы не стал помогать вам! Основную работу сделал я и мои люди. Мы могли вообще обойтись без вас!

– Пан Анджей, я понимаю ваши чувства. Поверьте, ваш отец будет отомщен. Но перед тем как это случится, должна свое получить и моя страна.

– Песья кровь! – воскликнул первый голос, вслед за чем последовал звук удаляющихся шагов и громкий хлопок дверью.

Выждав, пока стихнут вдали удаляющиеся шаги разъяренного улорийца, Джонсон презрительно сплюнул:

– Сам бы ты справился! Ты просто бесплатно сделал то, за что другим пришлось бы платить.

– Вы бы увезли пленника отсюда поскорее, господин капитан, – раздался голос еще одного, до сих пор молчавшего участника эпизода, – и отсюда, и из страны вообще. Наш хозяин весьма плохо владеет собой и может выкинуть любой фокус. А если слухи дойдут до короля, вы вообще можете лишиться своего трофея.

– Что, Янош тоже захочет отомстить князю лично?

– Это вряд ли. Просто он может не одобрить ваши методы.

– Всё в рыцарство играет? Жизнь его ничему не учит?

– Он так воспитан, уже вряд ли изменится.

– Да, проблема, – задумчиво протянул тот, кого называли капитаном, а также Джонсоном, – но мне нужно два-три дня. Следовать дальше с людьми Курцевича небезопасно, они слишком непредсказуемы. Здесь я еще смогу удержать их от необдуманных поступков, а в дороге может приключиться всё что угодно. Дорога всё спишет. Нужно ждать, когда прибудут мои люди со специальным экипажем, и через неделю мы будем уже на палубе корабля.

– Скорее бы! Не нравится мне настроение этого Курцевича!

– Находись всё время поблизости, Стивен, и в случае чего зови меня. Хозяин поместья действительно не в себе от жажды мести.

– Хорошо, господин Джонсон, – ответил неведомый мне Стивен, – пленника продолжать поить?

– Здесь я всецело полагаюсь на твой опыт, – после непродолжительного молчания отозвался Джонсон, – мне нужно, чтобы он не умер от истощения, но и не возвращался полностью в адекватное состояние.

– Хорошо, тогда я уменьшу дозу и буду подмешивать ее не в молоко, а в мясной бульон.