Другие правила

– Ну и что? – я равнодушно пожал плечами. – Почти всё, что ты перечислил, было уже где-то придумано. Преимущественно во Фрадштадте. Нужно было просто перенести этот полезный опыт на таридийскую землю. Вот и всё.

– А я думаю, что не всё так просто.

Да что ж такое? Что на князя нашло? Неужели тоже будет копаться в моих словах и поступках? Как будто мне церковников не хватает! До сих пор некоторые из них во главе с протоинквизитором глаз с меня не спускают, любое мое действие дьявольскими кознями объясняют. Если бы не заступничество патриарха, пришлось бы на открытое противостояние с ними идти, а это не есть хорошо – церковь большое влияние на людские умы имеет. Даже сейчас мне приходится постоянно подстраховываться на счет недовольства религиозных фанатиков. Вон, на воздушном шаре пришлось лик Христа нарисовать и первый полет к празднованию Пасхи приурочить. И когда всё прошло хорошо, тогда умолкли недоброжелатели, а то всё твердили, мол, богопротивное дело, гордыня, нечего людям в небесах делать. Страшно подумать, что будет, когда я паровую машину на колеса поставлю…

А теперь вот еще и Григорянского понесло на подозрения какие-то.

– Я хочу сказать, что у тебя меняется взгляд на вещи и события, ты принимаешь неординарные решения и удачно претворяешь их в жизнь. Может, та знахарка действительно что-то там наколдовала – и в тебя вселился дух настоящего Князя Холода? И сейчас, шаг за шагом, он начинает проявлять себя?

– Вася! Ну ей-богу! Сколько можно!

Тьфу ты! Опять двадцать пять! Он реально помешан уже на этой идее – что ни скажи, что ни сделай, он всему найдет нужное объяснение, согласующееся с его теорией. Не дай бог, еще крыша у товарища съедет на этой теме!

– Да посмотри хотя бы на последнее дело! – не унимался хозяин дома. – Нормальному человеку разве может прийти в голову мысль сбежать из темницы через выгребную яму и вылезти наружу через колодец? Да и под силу ли это простому человеку?

– Ага, а ради того, чтобы это проделать, я позволил себя выкрасть и неделю опаивать каким-то сонным зельем! Смех, да и только!

– Ну, и на старуху бывает проруха, – невозмутимо парировал Григорянский, – застали врасплох. С кем не бывает?

– А что же так тяжело выбираться пришлось? – я продолжал попытки давить на логику. – Каленым железом себя прижечь позволил, руки в кровь ободрал, от холода едва не околел! Чего ж было не заморозить всё поместье Курцевича и не выйти спокойненько сквозь стены?

– Ну, не всё сразу. Да и кто другой бы на твоем месте замерз бы насмерть или отморозил себе всё, а ты простудой отделался!

– Если бы не ты с разведчиками, – я устало махнул рукой, – лежать бы моему окоченевшему трупу в улорийском лесу. Дальше мне было не уйти. И всё, Василий Федорович, не расстраивай меня более этими своими сравнениями с языческими божками. А сказки, вон, сынишке лучше на ночь почитай. Только нормальные сказки, а не про эту нечисть!

– Зря ты, Миха, так открещиваешься! Пусть враги знают, что Князь Холод на нашей стороне, и трепещут!

– Всё, князь, силы мои закончились на сегодня, пора в постель.

В постель я, конечно, не лег, но зато избавился-таки от изрядно утомившего меня своими выдумками Григорянского. Ерунда всё это! Бред сивой кобылы! Ох, нужно выздоравливать и проваливать отсюда в столицу, домой. Так уж я устроен, что хорошо чувствую себя только дома. Дел там много, да и по жене соскучился. Кто бы мог подумать, что с независимой и своевольной наследницей Корбинского края мы будем жить душа в душу?

– Эх! – прошептал я, извлекая из ножен шпагу и делая несколько разминочных движений кистью. – Раньше всё было проще.

Как ни странно, но сейчас мне казалось именно так. Я помню все свои мытарства при освоении роли князя Бодрова. Помню, как терзался мыслями о своей никчемности и несостоятельности. Переживал, что, будучи жителем гораздо более развитого в техническом отношении мира, не могу применить на практике никакие знания и умения, позволившие бы мне сразу завоевать уважение окружающих. Везение, терпение и умение фехтовать – вот что помогло мне выжить, интегрироваться в новый мир. А потом уже, понемногу, по чуть-чуть, мои знания сами стали находить себе применение.

И, тем не менее, сейчас стало сложнее. Раньше я отвечал только за себя. Ну, теоретически еще за Белогорский полк, но полк у меня в любой момент могли отнять, назначив другого командира. Так что по большей части я был сам по себе, а полк сам по себе. И беспокоиться мне было не за кого, если уж сложу голову, то никто больше не пострадает от этого.

И все мои прошлые успехи, что во вторую тимландскую кампанию, что в войне с Улорией, можно было объяснить везением и фактором неожиданности – легко ошеломить неприятеля, нежданно выскочив на него из-за угла.