Другие. Режиссеры и их спектакли

Кто знает, тот знает, что пьеса Джеймса Голдмена – это роскошный сюжет (из истории Англии XII века), роскошные роли, рассчитанные на звезд. Думаю, не один бенефициант мечтал бы сыграть роль Генри Плантагенета: в 21 год – английский король, причем образованнейший король, дружбы которого ищут другие монархи, объединил страну, стал во главе империи, сумел остаться Королем до конца своих дней. Можно, конечно, сказать, что пьеса самоигральна – так хороша, что ее просто нельзя испортить. Но неужели вы не видели плохих спектаклей по первоклассным классическим пьесам? Кроме того, пьесу год назад показали вахтанговцы с Василием Лановым в главной роли и имели успех. Наверняка ведь будут сравнивать. Как Штайна со Стуруа в прошлом году, почти одновременно поставивших «Гамлета». В «Сатириконовском» спектакле – ни одной звезды. В этой фразе нет ничего обидного для актеров Райкина. Их знают театралы и поклонники театра, но это не те лица, на которые сегодня делает ставку коммерческий театр. Когда же я спросила у Райкина, почему он пригласил из Смоленска не известного Москве режиссера (правда, ученика А. Гончарова, работавшего несколько лет в Израиле, в компании Е. Арье), Райкин с вызовом ответил: «А он мне понравился». Райкин – известный нюхач. Видимо, он учуял в Игоре Войтулевиче «своего»?

Свойство всех почти спектаклей «Сатирикона» – они летучи, как запах духов. Страстны, волнующи, но легко стираются из памяти. Как сон, который утром трудно припомнить во всех деталях. Мне это казалось недостатком ровно до тех пор, пока однажды не возникло желание пересмотреть эти сны. Хотя бы для того, чтобы вспомнить свое волнение, в этом сне испытанное.

У этого «Льва» горько-металлический привкус вина. Он пенится интригой, перекипает страстями, как молоко на огне. Пахнет нагаром со свечей и ест глаза, как дым. Его заглатываешь, как кусок ароматного пирога, не задумываясь, сыт или голоден. В него погружаешься с головой, как в морскую пучину, не удосужившись ни понять своей роли, ни объяснить себе, кто ты здесь и зачем, – сидишь в Малом зале «Сатирикона», как на жердочке, а у ног твоих делят корону чужой империи и королеву. И что тебе Гекуба? Лишь поначалу, пользуясь подсказкой в программке, пытаешься вспомнить, кто таков этот герой, и этот, и этот. Потом время и место становятся вполне условными категориями, зато чужие страсти – твоими, и ты понимаешь, что перед тобой вечный сюжет. Годится на все времена. Испытываешь непреодолимый и, наверное, варварский азарт охотника, зорко следишь за тем, кто – кого, вздрагиваешь от каждого шороха и шума, грызешь ногти от напряжения, наслаждаешься чьей-то красивой победой, впадаешь в уныние, оказавшись вместе с кем-то из героев обманутым, восхищаешься тем, как они умело скрывают свои намерения и не скрывают своих чувств. То есть попросту теряешь голову. Наверное, так чувствовали себя зрители Колизея на гладиаторских боях. Или зрители корриды в Испании. Или – поближе к нашим временам – любители профессионального бокса где-нибудь в Америке. Да, наконец, просто старые преферансисты, играющие на деньги.