Другие. Режиссеры и их спектакли

В спектакле Молодежного театра слишком много… некрупных людей. И дело не в том, что это задевает нашу гордость (Стоппард и так изрядно ее потешил), а в том, что это историческая и, главное, психологическая неправда. Знаменитое пушкинское «Он мал и мерзок, но не так, как мы» – это хорошая оптика, когда речь об истории. Стоппард ею точно воспользовался. Театр пользуется не всегда. Избежать неправды совсем или почти удалось Евгению Редько (Белинский), Алексею Блохину (Шевырев), Алексею Маслову (Чаадаев) и Ларисе Гребенщиковой (Мальвида). Поверить в то, что водевильный фат, каким сыграл Тургенева Александр Устюгов, способен написать «Отцы и дети»? Или в то, что этот Николай Кетчер (Вячеслав Николаев) с замашками и интонациями лакея может перевести Шекспира, а такой бестемпераментный Бакунин Степана Морозова – заразить идеями анархизма полмира? Увольте. Сложнее и одновременно проще Илье Исаеву, у которого в руках самая полноценная роль – Герцен. Но и тут понять все, глядя на актера, пока не удается. Например, отчего Герцена так горячо любили женщины или почему Исаев так поздно, лишь в третьей части трилогии, решился осознать трагедию своего героя.

В одной из финальных сцен «Берега утопии» Тургенев затевает беседу с неким доктором по фамилии Базаров. Они говорят о жизни и литературе, природе и романтическом эгоизме. Спорят, между прочим, о пользе книг. По мнению Базарова, от Пушкина никому нет пользы, а по-настоящему полезная книга называется просто – «Как избавиться от геморроя». Тургенев отвечает на это весьма остроумно и очень по-английски: чтение этой книги заставляет его постоянно помнить о своем геморрое, в то время как, читая Пушкина, он совершенно о нем забывает. Хотелось бы и мне вот так же забыться и сопереживать полнокровным героям Стоппарда, как это делали, скажем, зрители «Берега утопии» в Лондоне или Нью-Йорке.

Допускаю, что испортила себе впечатление, прочитав «Берег утопии» заранее. Но ведь Чехов или Гоголь, хочешь не хочешь, тоже прочитаны? Допускаю, что причалю к этому берегу еще раз, чтобы проверить первое впечатление, потому что мне симпатичны и весь проект, и пьеса Стоппарда, и Бородин с его молодой командой. Свою культуртрегерскую задачу, возбуждение интереса к «былому и думам», заполнение информационного вакуума, проект выполнил. Хотелось бы еще и сильного эмоционального впечатления.

Игорь Войтулевич

Когда я спросила у Райкина, почему он пригласил из Смоленска не известного Москве режиссера (правда, ученика А. Гончарова, работавшего несколько лет в Израиле, в компании Е. Арье), Райкин с вызовом ответил: «А он мне понравился». Райкин – известный нюхач. Видимо, он учуял в Игоре Войтулевиче «своего»?

О свойствах страсти

«Лев зимой» в театре «Сатирикон» [4]

Константин Райкин умеет ставить в тупик. Вам кажется, что вот сейчас он вам улыбнется, а он вам показывает язык. Вы уверены, что вы в чем-то абсолютно уверены, но под напором его темперамента делаетесь, как воск, и готовы отступить на заранее даже не подготовленные позиции. Возможно, это его умение и есть формула успеха «Сатирикона»? Как руководитель театра К. Райкин все время говорит о кассе и о зрителе. О том, что если не будет об этом думать, то вылетит в трубу. Как артист и человек увлекающийся он, полагаясь на интуицию, позволяет себе безрассудные поступки. То есть делает то, чего не должен был бы делать. Но все равно имеет успех. Так случилось в прошлом году, когда он доверил постановку выпускнице Петра Фоменко Елене Невежиной. Так случилось и в этом – с режиссером Игорем Войтулевичем. Райкин опять выиграл, хотя вроде бы трижды ошибся: поставил не на ту пьесу, не на тех актеров и не на того режиссера. Разберемся.