Другие тени Земли

Высокий мужчина с обветренным лицом цвета застывшей живицы, направился в его сторону, дружелюбно улыбаясь.

— Хэлло, — произнес незнакомец. — Меня зовут Домарк. Я здешний мэр. Впервые у нас?

Дейвисон кивнул.

— Только что с Дариака-III. Решил попытать счастья здесь.

— Рад заполучить вас, — довольным тоном сказал Домарк. — Очень жаль, что вы опоздали на наш маленький спектакль. Вы, наверное, видели из космопорта пламя.

— Да, я тоже жалею, — заставил себя произнести Дейвисон. — Колдуны, наверное, доставляют вам много забот?

Лицо Домарка потемнело.

— Не так, чтобы очень. Но время от времени появляется какой-нибудь парень, который выкидывает разные фокусы. Приходится без задержки отправлять его к его Повелителю. Нам не нужны такие ребята, братец.

— Не собираюсь порицать вас, — сказал Дейвисон. — Человеку не полагается делать такие штуки, которые выкидывают они.

— Совершенно верно, — согласился мэр. — Мы всякий раз замечаем, когда они это делают. Был тут у нас в прошлом году парень с Ланаргона-VII, работал пасечником. Хороший парень… молодой, и голова варила. Мы и не подозревали, что он знается с нечистым.

— Колдун?

— Вот именно. У него вырвался рой. Пчелы набросились на него, начали жалить. И что же мы увидели? Он как-то чудно на них посмотрел, и с кончиков его пальцев полетел огонь, — Домарк покачал головой, вспоминая. — Он превратил их в угли. Он даже не сопротивлялся, когда мы его вздергивали.

— Вздергивали? А почему вы не стали его сжигать? — у Дейвисона вдруг пробудилось естественное любопытство.

Домарк пожал плечами.

— Какой же смысл? Все эти ребята, которые в ладах с огнем… лучше и не пытаться сжигать их. Мы их вешаем прямо на месте.

“Наверное, один из ребят Кечни, — подумал Дейвисон. — Пиротик, посланный сюда научиться управлять своей силой. Он оказался не очень способным учеником”.

Он пожевал губами и сказал:

— Пожалуй, самое время позаботиться о себе. С кем бы мне поговорить насчет жилья?

Жилье ему нашли на небольшой ферме минутах в десяти ходу от деревни; на прибитой к столбу бумажке значилось, что семейство Рейнхартов нуждается в рабочих руках.

Он распаковал свои скромные пожитки и повесил кофту в отведенный ему крохотный чуланчик. Потом сошел вниз, к хозяевам.

Семья состояла из пяти человек. Сам Рейнхарт — лысеющий мужчина лет пятидесяти пяти, темнокожий от долгого пребывания под обжигающим солнцем. Его тяжелая челюсть контрастировала с удивительно общительным нравом. Его жена — Ма — производила впечатление грозной женщины. На ней был восхитительно старомодный фартук. Она говорила густым сочным басом и излучала атмосферу простоты и традиционной сердечности. Это был, подумал Дейвисон, образец нрава, давным-давно исчезнувшего на такой суетной планете, как Земля.

У них было трое детей: Джейн, длинноногая девочка лет шестнадцати с вполне уже сложившейся фигуркой; До, крепко сбитый парень семнадцати лет с угрюмым лицом, и Малыш, круглолицый мальчуган одиннадцати лет. Дейвисону показалось, что это была очень дружная семья.

Он вышел из своей комнаты, открыв и закрыв дверь рукой — это непривычное движение отозвалось резкой болью — и стал спускаться по ступенькам. На четвертой снизу он поскользнулся и стал падать, но удержался. Он привычным способом восстановил равновесие, выпрямился и тут до него дошло, что он сделал! Он замер… и почувствовал на лбу горошины холодного пота.

Никто не видел. На этот раз — никто.

Но вдруг он поскользнется еще раз?

Он постоял, приходя в себя, подождал немного, пока кровь не прихлынет обратно к щекам, и только тогда преодолел оставшиеся ступеньки и вошел в комнату. Рейнхарты уже собрались.

Джейн появилась в дверях, лениво глянула на Дейвисона и объявила:

— Суп готов.

Дейвисон сел. Рейнхарт, возглавляющий стол, пробормотал короткую, но искреннюю молитву, закончив ее благодарностью за ниспосланного им работника. После этого показалась Джейн, неся на подносе плошки с дымящимся супом.

— Горячо, — сказала она, и Бо с Малышом отодвинулись в стороны, чтобы дать ей поставить поднос. Она стала опускать его… и тут это и случилось. Дейвисон видел, как все это началось, и закусил губу, чтобы не закричать.

Одна из дымящихся плошек скользнула к краю подноса. Он видел, почти как при замедленной съемке, как она подъезжает к самому краю, наклоняется и выплескивает часть своего обжигающего содержимого прямо на его голую правую руку.

У него выступили слезы… и он не понял, какая боль сильнее — от ожога или же от того шока, который он испытал, принуждая себя не останавливать плошку на полпути. Он сильно прикусил губу и сидел, дрожа от внутреннего усилия, которое ему приходилось прилагать, чтобы сдержать свою силу.

Джейн поставила поднос и захлопотала вокруг него.

— Ой, Рай, я ведь не хотела! Вы обожглись?

— Я остался жив, — ответил он. — И не стоит из-за этого беспокоиться.

Он вытер со стола пролитый суп, чувствуя, как постепенно утихает боль.

“Кечни, Кечни, не на пикник ты меня послал”!

Договорились, что Дейвисон должен помогать Рейнхарту в полевых работах.