Другие восьмистрочия

В винных бокалах алым.

* * *

До неприличия невзрачен,

Как никому не нужный хлам,

Я подчиняюсь неудаче,

Как жёстким приказным словам.

День на ненужности потрачен,

Подобен прочим серым дням.

Свою пустую неудачу

Подпитываю ленью сам.

* * *

Летний вечер чудесен после жары.

Включился автополив.

Присутствует свежесть. Отсутствуют комары.

Отсутствует негатив.

Освежающ и терпок вина глоток.

И послевкусье бодрит.

А ведь завтра опять заалеет восток,

И солнце испепелит.

* * *

Нынче полная луна

Встала над деревнею.

Но не видно ни хрена

Её за деревьями.

Так хотелось лицезреть

Лик её прекрасный.

Не судилось. Зол я, ведь

Ждал её напрасно.

* * *

Не зря, наверно, тот, кто создал

Галактик яркие спирали

Нас отдалил от них и звёзды

Сместил в немыслимые дали.

Всё для того, чтоб наши цели

Познать вселенские соцветья

Мы с вами сохранить сумели

На многие тысячелетья.

* * *

Нас с тобою сюда принесут на щите.

Или мы со щитами пойдём по воде,

Отвергая в душе то ничто и нигде,

Что мешает с тобой нам идти по воде.

Так случается всюду, всегда и везде:

Только тот, кто сумеет быть на высоте,

Со щитами в руке, с яркой целью в мечте,

Аки посуху сможет идти по воде.

* * *

Стихотворная строка

Облачает мысли в форму,

Как волна, что высока,

Утихает после шторма.

Что же лучше? — вдруг порой

Просыпается сомненье, –

Мысль, что крутится юлой,

Или гладь стихотворенья?

* * *

Мы застыли немо:

Поглотили взор

Звёздная поэма,

Мировой простор.

Мощью поражает

Вечный механизм,

Тихо оттесняя

Материализм.

* * *

Лето… Страшная жара…

Удручающе без меры

Духота царит с утра…

Только кондиционеры

Разжижают нашу кровь,

Делая сознанье ясным.

Но с тобой, моя любовь,

Даже дни жары прекрасны…

* * *

Начитавшись с утра Маяковского, сидя в туалете,

Выхожу, заряженный его бешено рваным ритмом:

Хочется вывернуть всё наизнанку на этом свете,

Поставить с ног на́ голову, выйти на смертную битву.

Сердце от чувств этих давит резиновым мячиком,

В мир нервно впиваюсь расширенным глазом я.

Берегитесь, буржуи, питающиеся рябчиками

И зажёвывающие их (блин!) ананасами.

* * *

Его пророческие мантры,

Как и вещания Кассандры,

Не принимались и не шли

На пользу жителям Земли.

Но, как известно, у пророка

В своём отечестве без срока

Лицензии пророчить нет.

Такой вот эксцентриситет.

* * *

Того, кто найден в кукурузе,

В капусте не найдут опять;

Без катетов гипотенузе

Гипотенузою не стать;

К тому ж один не может катет

Дух треугольника крепить:

Пусть будет всё, как есть. И хватит

Бессмысленности городить.:)))

* * *

По дневному небу

Мутноватый месяц

Движется меж веток

Равнодушных сосен.

Смотрит полуслепо

На леса и веси,

Смотрит так и эдак,

Ни о чём не просит.

* * *

Говорят, что берега окрестных рек

Заняты и что не подступиться к ним:

Все места застолблены вовек

Некими ждунами и ждуницами.

Всё сидят и представленья ждут,

Ждут, давясь улыбкою дежурною.

Ожидают, скоро ль проплывут

Трупы их врагов стремниной бурною.

* * *

Под сыростью дождя и влажным лесом,

Под тучами, провисшими донельзя,

Мир обесцветился, уныло засерелся

Хандрою и последующим стрессом.

Мне кто-то говорил, что за тоскою

Вослед приходят радость, счастье, вера.

Но в данный миг не верится в такое

Развитие событий в мире сером.

* * *

Когда один, сожрав другого,

Салфеткой губы промокнёт,

То сможет объяснить толково

Событий хитрый изворот.

Не нужно, дескать, укоризны,

Поверьте, я не людоед.

Как говорится, только бизнес

И личных мотиваций нет.

* * *

Новый Новый год — нов,

Старый Новый год — стар.

Много ведь таких слов,

Остроумно-глупых пар.

Всяк оксюморон — глуп,

Правда, лишь на первый взгляд.

Каждый мне по-своему люб.

Но нужны они на кой ляд?

* * *

Все, как всегда с иголочки,

В большом ассортименте

На каждой первой полочке,

На каждом постаменте

На ярмарке тщеславия

Поэты вьют гнездовья.

В них мало словославия,

Но больше славословья.

* * *

Платочек свой явно не свежий,

Чтоб даме всплакнувшей подать,

Он смыкнул с кармана небрежно

И, скомкав, засунул опять.

Но вот утешенье словами

Натужно лилось с языка.

А ведь иногда вашей даме

Достаточно просто платка.

* * *

Всё может быть, может быть, может быть…

А может и вовсе не быть…

И сердце, и душу изгложет ведь

Излишне нервозная прыть.

Исстарится вся, измотается

В запутанных мыслях мечта.

И где-то средь них затеряется…

А это жижи неспроста.

* * *

Оно в тебе, оно во мне,

В грозу и гром, и в тишине

Я знаю — истина в вине,

Но то такое…

Рассчитывай, что повезёт,

Когда ты двинешься вперёд,

Но каждый новый поворот

Рвёт всё живое.

* * *

Здесь волки не будут сыты,

А овцы не будут целы;

Здесь мелочные профиты

Важнее ценностей зрелых;

Здесь всякий из логики выслан

В страну алогичной тризны.

И здесь за инфляцией смыслов

Идёт инфляция жизни.

* * *

Чу́дище о́бло, озо́рно, огро́мно,

Стозе́вно и ла́яй

Смотрит вослед — не беззлобно и томно, —

Почти не мигая.

Мозгом спинным ощущать этот взгляд ты

Ещё будешь долго.

С чудищем о́блым общаться вприглядку —

Стараться без толка.

* * *

Это вам не это,

Это вам не то.

К нам спешит с приветом

Серый конь в пальто.

За конём тем рифма

Из Караганды.

Подожди-ка, нимфа,

Отдохнёшь и ты.

* * *

Он побледнел, затем, как будто

Чуть отойдя от тошноты,

Меня назвал зачем-то Брутом

Добавив вялое «И ты…»

Но мне такая антитеза

Казалось ложной. Убеждён,

Что это я сражённый Цезарь,