Другое. Автобиография

Позволяя тянуться нити.

Обращаясь ко всем существам, чтобы вникнуть в бытие всего сущего.

Моя жизнь – всего лишь взгляд.

Я смотрю на окружающий мир и тех, кто в нем обитает.

Я наблюдаю другие процессы, другие времена.

Я есть то, что вижу и чем живу.

Вместо того чтобы прислушиваться к себе, зацикливаться на своих трудностях, страхах и тревогах, я предпочитаю жить.

То есть слушать не только себя, но и кого-то еще.

Того, кто сделает меня другим.

Если я останусь там, внутри себя, замкнутым, я стану похож на засыхающее без воды растение, завяну и умру.

Я всегда ненавидел все внутреннее, это напоминает мне Министерство внутренних дел. Я предпочитаю внешнее, других людей.

У меня даже и дома нет, – просто проходной двор.

Дом – это когда супружеская пара, дети. Или фамильный дом. А я всегда в разъездах. Без чемодана, без багажа.

Ни тут, ни там.

Я никогда не останавливаюсь.

Остановиться – значит умереть, ввергнуться в старость, а так стареть я не хочу.

Когда я в движении и ничто меня не стесняет, я вновь чувствую удовольствие от жизни, от желания жить.

Это не бегство, это вызов. Зов жизни.

Жизни, которая всегда так меня впечатляет.

Потому-то я и остался бродягой. Человеком, который просто проходит мимо.

И который всегда отправляется в Другое.

В Другое, которое идеально мне подходит.

Спицы в мамином животе, мне еще случается их ощущать.

Эти уколы, – мне необходимо бежать от них, чтобы выжить. Моя необузданность, мои выходки, скитания… они всегда со мной, мои спицы. И каждый раз возвращается старый рефлекс – от них увернуться.

Увернуться от нарциссизма, который пытается запереть меня в себе.

Не задерживаться в этих состояниях, не ощущать их веса и уколов. Не оставаться в этом. Но предоставить себя – себе. Избавляясь от своих бесов, от жестокости, от неприятия, идя навстречу чему-то еще.

Любви.

Нельзя вступать в жизнь через насилие. Насилие упраздняет жизнь, оно все упраздняет.

Любовь, напротив, это то, что позволяет забыть себя. Открыть себя другому, без остатка, отдаться, даже став уязвимым, плевать, это часть любви.

Тогда я не говорю о Христовой любви, не принимаюсь скулить: «Почему ты меня бросаешь?» Нет, никто никогда никого не бросает. Всякий раз мы бросаем самих себя. И можем любить в одиночку, продолжать любить – или разлюбить.

Я никогда не обвиню кого-то в том, что меня бросили. Для любви мне никто не нужен. Никто, кроме меня, не может перестать любить, отпустить себя, начать обжираться, напиваться, орать.

Путь к выживанию – никто не найдет его для меня.

Чтобы ступить на него, надо начать уходить.

Уходить от себя.

Уйти в Другое.

Туда, где я снова могу принимать. Принимать и любить.

Обновиться, чтобы любить сызнова.

В себе, как и в других, нужно любить все, что переливается через край, все, что выходит за пределы, все, что ускользает, все недостатки, слабости и ошибки.

Все это вещи, которые делают нас людьми.

Не стоит этого бояться.

Вот почему я люблю изобилие, излишества, люблю трагедию, комедию, люблю идти до конца, даже если это нелепо, – и тем лучше, если это нелепо.

Во всяком случае, я не верю в смешное, отношу это только к политикам.

Мы никогда не бываем смешны.

Даже в наших худших проявлениях.

Смешна только власть. И ненавистна.

Я не люблю власть, потому что не люблю ни командовать, ни подчиняться.

Мерзость человеческая всегда начинается с жажды власти. Никакого выхода из этого не найти.

Чудо – это Другое.

Чудо – это жизнь.

В жизни, где все открыто и все возможно.

Захватывающее, как свободное падение.

В ней никогда ничто не застывает. Жизнь – она движется, рычит, царапает, взрывается, она приходит и уходит.

Это дикое животное.

Власть все еще хочет принудить нас к оседлости.

Обездвижить.

Посадить в клетку.

Она хочет, чтобы мы всегда были равны себе.

Но мы никогда себе не равны. Мы всегда намного больше или намного меньше, чем мы есть.

И очень хорошо, что так.

Меня влечет только непредвиденное.

Непредвиденное – это жизнь, это то, что уводит нас в Другое. К тому, чего мы не знаем о себе.

Мы слишком часто глухи к непредвиденному. Оно беспокоит нас, лишает равновесия, пугает. Мы ему не доверяем. Мы предпочитаем планировать, организовывать, знать. Прятаться за этими заслонами, за повседневностью и рутиной. Каждый наш день повторяет предыдущий.

Но жизнь – не улица с односторонним движением.

Она кроется где-то там, в нашем подземелье, и хлещет из каждой нашей эмоции.

Надо просто выпустить ее на свободу.

Свободу быть.

Заключить ее в рамки – значит заточить себя в тюрьму. В итоге мы теряем нашу свежесть.

Я часто фальшивлю, не вся моя музыка гармонична.

Я даже могу показаться непоследовательным. Изменяющим самому себе. Меня это не смущает: это мой способ быть верным жизни. Уважать ее, ее напор и ее уклончивость.

Так что да, я, конечно, делал ошибки. Но я заявляю о праве на ошибку. Даже глупую.

Я никогда ничему не учился: я жил.

Я много в чем напортачил. И еще напортачу. Это может быть беспорядок, но красивый беспорядок. И в любом случае новые приключения.

Мне уже давно плевать на чувство вины.

Я хочу идти куда угодно, даже рискуя ошибиться. Меня ничто не пугает. Кроме глупости.