— А теперь послушай меня, Добби, — заговорил он едва слышно, почти шепотом. — Я немало сил положил на то, чтобы получить это место. Меня оно полностью устраивает. Но если ты заложишь меня, мне придется уйти.
— Да, а потом… что?
— Я знаю. Можешь мне не говорить. Я скажу тебе сам. Если ты заложишь меня, и мне укажут на дверь, все будет кончено. Мне понадобились годы, чтобы сюда устроиться, но вышибут меня за какие-нибудь пять минут. А потом деваться мне будет некуда. А как насчет тебя, Добби, как насчет тебя?
— Это ты о чем? — Похоже, мистеру Добби стало не по себе, потому что его лицо покрылось потом. — Меня ты заложить не сможешь, даже не думай об этом. Некоторые поумнее тебя уже пытались это сделать, но остались с носом.
С губ официанта сорвался смешок, самый короткий и неприятный, какой только слышала «Коричневая гостиная». Он оперся на одну руку, а вторую, сжатую в здоровенный кулак, вытянул перед собой.
— Я не собираюсь тебя закладывать, Добби, — прошептал он. — Я разберусь с тобой сам. Отправлю туда, где ты больше никому не доставишь хлопот. Другую работу я уже не найду, да и искать не буду. Свободного времени у меня будет много, и я потрачу его всё, до последней минуты, чтобы найти тебя. А уж когда найду, отплачу тебе сполна.
Мистер Добби выглядел уже не таким цветущим, как раньше, но старался не сдаваться.
— Я это уже слышал, и не однажды, и попытки такие предпринимались, да ничего не вышло.
— На этот раз выйдет, — пообещал официант. — И мне не придется все делать самому. Нас будет двое. Я знаю, где сейчас Ржавый. Он вышел из тюрьмы, ты в курсе, Добби?
— Ржавый вышел из тюрьмы, — кивнул мистер Добби, побледнев еще сильнее. — Но он умер.
— Не умер. Я с ним виделся и говорил, не прошло и двух месяцев, и знаю, где он сейчас. Он не прочь потолковать с тобой, Добби, совсем не прочь, только думает, что ты в Южной Америке. Жаль, ты не слышал, что он о тебе говорил, Добби, а ещё про то, что он с тобой сделает. Как только меня выгонят, я тут же пойду к Ржавому, и мы вместе начнем искать тебя, Добби. Учти, я говорю серьезно. Работая здесь, я не сую нос в чужие дела, но, оказавшись на улице, стану совсем другим, понимаешь?
— Понимаю, Джо.
Официант выпрямился.
— Так что со своим дельцем отправляйся куда-нибудь еще, Добби. Здесь тебе ничего не светит.
Мистер Добби встал, направился к двери.
— Ладно, Джо. Если тебе хочется, будь и дальше хорошим мальчиком. Счастливо оставаться.
Он старался держаться с прежней вальяжностью, но румянца на лице как не бывало.
Провожать его официант не стал. Постоял несколько минут у стола, глубоко дыша, как человек, чудом спасшийся от неминуемой смерти. Потом с ним словно что-то случилось: он как бы ссохся, глаза потухли, лицо сделалось бесстрастным, — короче, он вновь превратился в немолодого официанта. На столе его ждали стакан из-под виски и пустая бутылочка из-под содовой. Он их убрал.
— Вот мы и вернулись в исходную точку, — сказал первый молодой человек.
— Мне уже пора, старина, — ответил второй, присаживаясь на подлокотник кресла. — Завтра у меня трудный день.
— Чтобы пропустить стаканчик, время у тебя найдется.
Он позвонил, в «Коричневую гостиную» вошел тот же официант.
— Два виски, пожалуйста.
— Два виски, сэр, — повторил официант бесцветным голосом. — Да, сэр, — и отбыл.
Второй молодой человек зевнул, обвел взглядом гостиную.
— В следующий раз не останавливайся в этой дыре.
— Одну минуту, — воскликнул первый молодой человек. — После нашего ухода здесь кто-то побывал, постоялец или гость. Я чувствую запах сигарного дыма и вижу окурок сигары. Вы же знаете мои методы, Ватсон.
— Не могу в это поверить. Думаю, официант просто сидел здесь и курил от скуки.
Официант вернулся.
— Моя смена закончилась, сэр, но если вам что-нибудь потребуется, вас обслужит ночной портье.
— Спасибо, не потребуется. Возьмите деньги.
— Благодарю вас, сэр.
— Здесь по-прежнему очень тихо, официант.
— Да, сейчас очень тихо, сэр. — Официант взял поднос и вышел из гостиной.
— Неплохой парень этот официант, но, клянусь шляпой, что за жизнь!
— Что за жизнь! Ну… Cheerio!
— Cheerio!
ГЕНДЕЛЬ И ГАНГСТЕРЫ
Вероятно, в тот день в лондонском Сити можно было услышать великое множество нелепых дискуссий и споров. Но, конечно, самый странный и самый забавный из них затеяли эти двое. Начнем с того, что они были совершенно незнакомы друг с другом; происходил же их спор где-то между небом и землей в середине шахты лифта в очень высоком здании недалеко от Чипсайда.