Другое прошлое

Внутри оказалось на удивление просторно. Жесткие сиденья, покрытые старыми тряпками, были неудобными, но зато на них можно было устроится в полоборота или даже полулежа. С учетом того, что ехать нам предстоит чуть более суток, опция уж больно соблазнительная

Помимо нас в почтовой карете ехали еще пятеро. Сзади от нас устроилась пожилая, аккуратная женщина с невообразимо худой дочерью лет 30. Из ее черного чепчика выбивались седые непослушные кудри, которые она безрезультатно пыталась запихнуть поглубже под шапочку. В руках у женщины был небольшой чемоданчик и книга, видимо Библия. С дочерью они представляли удивительный контраст. Девушка вроде милая, с добрыми глазами, но все портила бросающаяся в глаза худоба. Явно не естественная. Мне вдруг захотелось узнать историю этой парочки. Но вовремя вспомнила, что я немая. Точнее немой мальчик.

Сбоку от прохода расположился приятной наружности парень небольшого роста, коренастый, очень суетливый, как на шарнирах. Пока ждали других пассажиров, он раз пять соскакивал и залезал обратно в карету. Причем, делал это без цели. Но как только тронулись, он успокоился, закрыл глаза и заснул.

Нашими соседями напротив оказалась ничем не примечательная супружеская пара и немолодой мужчина. Он больше всего привлек мое внимание. Его серые глаза ни минуту не находились в покое. Сначала они ощупали с ног до головы женщину с дочерью, безучастно мелькнули по парню и мужчине с супругой, а потом остановились на нас с Эдвардом. Так и хотелось крикнуть — я же говорила! Мы слишком много привлекаем к себе внимания. Это плохо.

И человек этот плохой. Я сразу это поняла. Нет, в его внешности не было ничего отталкивающего. Но в то же время… Что-то мне не нравилось. И в своем предчувствии я была не одинока, потому что рукой, что соприкасалась с герцогом, почувствовала его напряжение.

— Приветствую вас, дорогие попутчики! — начал он говорить буквально через секунду после отправления, — Как я счастлив, что здесь собралась такая тёплая, приятная компания. Позвольте представиться, меня зовут Саймон Корридж. Я пекарь из Сент-Дени, — никто не ответил на его сладкое приветствие, только пара рядом что-то невнятно пробурчала, но Корриджу, казалось, было плевать на невнимание окружающих, — Ах! Нет, вы не подумайте, я англичанин! От кончиков пальцев до корней волос на моей голове. Но дурак женился на парижанке. И теперь вынужден два раза в год кататься сюда, в Бексли, чтобы навестить свою матушку.

Так как и в этот раз никто не поддержал беседу, мужчина на минуту замолчал. Все это время он отчаянно выискивал себе собеседника, но все тщательно отводили глаза. Мальчик у входа и вообще спал. Тогда он решил выбрать своей жертвой герцога. Тот сидел прямо напротив него и отделаться от назойливого пассажира ему было проблематично. Я же, как можно глубже, закуталась в свое меховое безобразие, искренне надеясь, что не забуду о своем онемении.

Корридж поймал взгляд Эдварда, нахорохорился и продолжать лепетать.

— Моя любимая Элоиза, увы, скончалась три года назад, а я получил небольшое наследство. Но посудите сами, что мне одному с этим делать? Детей то у нас не было. Так я решил продать нашу квартиру в Париже и перебраться куда-нибудь в пригород, а там..

Это мучение продолжалось еще почти час. Бонусом к скучной истории жизни одного мещанина мы получили еще и немного писклявый, слишком высокий голос, которым мистер Корридж выделял особо значимые по его мнению места.

Постепенно все привыкли к его галдежу и перестали обращать внимание. Даже я задремала. Только иногда где-то сверху слышала, как Эдвард поддакивал надоедливому попутчику, изредка вставляя ничего не значащие фразы.

Но оказалось, что расслабляться рано. Вылив на нас всю историю своей жизни от первого поцелуя с Элоизой до момента выбора ей надгробного камня, Корридж неожиданно задал свой первый вопрос.

— А вы, господин..?

— Фабелло.

— Итальянец?? — в не притворном ужасе пискнул мужчина.

— По отцу. Мать англичанка.

— А, ну да, такое редко, но бывает. Я сразу рассмотрел в вашем лице черты настоящего римского воина, — сладость из его рта могла бы затопить все чашки чая в мире, — Очень приятно месье Фабелло. Куда же вы направляетесь? Я прямо вот сижу уже сколько времени и не могу понять род ваших занятий? Вы артист? Нет, нет. Вы профессиональный путешественник! Картограф?? Уличный сочинитель?

— Почти угадали, — перебил его Эдвард. Он старался быть сдержанным, но я то чувствовала, как нарастает в нем негодование, — Я собиратель народных сказок, преданий. В настоящий момент пишу книгу про творчество французских менестрелей. Поэтому мы и едем во Францию.

— Ах! Это чудесно! Какая интересная профессия! Все бы отдал, чтобы вот так свободно путешествовать, общаться с людьми. А этот мальчик? Он ваш помощник?

Его взгляд впервые опустился на меня. И тут же напугал. На секунду в его зрачках промелькнуло такое… Не знаю, как объяснить, но будто он видел меня насквозь, будто знал, что я отнюдь не мальчик.