Другое. Сборник

Может быть, это из-за переуступки чести? Не то: в лесу, с разбойниками понятие чести не может быть понятием общим для всех, ведь речь шла о скверной дворянской чести; в понимании попутчиков она должна казаться ничтожной. Взяли пистолеты, экипаж? «Да у меня дворянский свет отнимал что-нибудь каждый день и каждый час, так что, выходило, отнимал и таки отнял едва ли не целую мою жизнь, а в ней и самоё ум, не говоря уж о свободе!»

То загадочное, в котором заключалось бы объяснение полной или хотя бы частичной сути востребованного теперь поступка, похоже, упрятывалось глубже и глубже. Вывод мог быть единственным: если всё большие, глобальные основания ни к какому следствию привести не были в состоянии, то оставались какие-то основания мелкие, а, может быть, и мелочные. Тогда и поступку надлежало бы проявиться мелкому или мелочному, а то и вовсе – ничтожному…

Ещё, наверное, миллиарды людей на земле пройдут перед ликом истории в ауре своих нежелательных и причудливых, спонтанных и по большей части просто глупых поступков, достойных всяческого порицания, как стороннего, так и самими совершившими их, а объединять их будет то, что истинные их причины не удастся разгадать никому и никогда и лишь потому, что к совершённым действиям невозможным окажется найти вполне адекватные побуждения.

Устремлённость к идеалам будет неизбежно сутулиться, перерождаться…

Однообразная череда звуков, издаваемых упряжью и фурою, как бы исподволь дополнилась осторожным негромким лошадиным ржанием, здесь и, как ответ на него, таким же, на некотором отсюда отдалении, куда уходил данный прогон, а следом – энергичным торопливым стуком конских копыт где-то впереди. Скоро подступавшие звуки уже слышались рядом.

– Не торопитесь. – Вожак обращался к Алексу, тем самым предупреждая его, что, несмотря ни на что, положением управляет пока только он и что открывать дверцу и хотя бы высовываться наружу не следует.

Сам же он, спрыгнув со ступеньки на землю и не притворяя дверцы, быстро пошёл навстречу подъезжавшей лошади с седоком.

Прибывший спешился, и оба сразу вступили в непрерываемый разговор, слов которого разобрать было нельзя. Не иначе, это был оповеститель, а время для встречи, конечно, могло быть условлено заранее. Что-то важное или вовсе не предусмотренное.

Ситуация таинственности и беспокойства легко угадывалась по тому, как неожиданно общение с приезжим закончилось и тот, вскочив на коня, поспешил удалиться, откуда и появился.

Подойдя к облучку, вожак заговорил с примостившимися на нём подельниками. В один момент они уже собрались внизу, около него, вслушиваясь в его полушёпот, а спустя какую-то минуту все трое устремились к остававшейся открытой дверце кибитки.

Последовала суетливая процедура высадки Акима, когда, как и в процедуре предыдущей, у скирды, раненый был принесён из леса и помещён в кибитку; каждый опять выказывал те же сбивчивые намерения не допустить, чтобы у несчастного обострились боли. Не переставая, Аким стонал и бредил и не подавал никаких признаков осознавания своей поверженной чувствительности.

Его и теперь уносили от фуры, удерживая за подколенья и за спину. Рядом с фурою оставалась только одинокая фигура вожака.

– Мы вблизи у реки, у переправы, – послышался его простуженный голос. – Я пока побуду с вами и выйду примерно за версту от основного просёлка. По нему к усадьбе ещё более семи вёрст. Вы, возможно, успеете встретить уезжающих. – Предводитель произносил тираду, как бы давая понять, насколько тщательно им обдуманы её отдельные положения.

– Уезжающие – это кто?

– События не в нашу с вами пользу, – мрачно изрёк попутчик, забираясь в кибитку. – В Лепках жандармы. Произошла перестрелка. Трое из крепостных выпороты и умерщвлены штыками. Несколько человек схвачены как взятые в подозрение. Насилие и жестокости могут быть продолжены. Служивые в ярости. Руководивший ими не вполне владел обстановкой и, будучи неосторожен, оказался ближе всех под выстрелом. Убит наповал. Из карателей это потеря единственная. Тело увезут. Лемовского, как якобы сочувствовавшего или даже потворствовавшего бунтарям, доставят на дознание. Мои товарищи в большой опасности; их следы и укрытия могут обнаружиться, и тогда…

– Вы говорите и о себе?

– Пожалуй… Если только…

– Хорошо понимаю вас; но как вы это себе представляете?

– Кратко: вы подберёте меня на обратном пути, то есть, видимо, очень скоро, дня через два-три. За перекрёсток, на который вы отсюда выедете и возьмёте направо, надо при отправлении из Лепок проехать с версту или чуть более и там задержаться. Время – раннее утреннее. Я поспешу. Выправка визы и паспорта – с этим я управлюсь сам. Расстаться мы могли бы на подъезде к главному тракту, к губернскому. В том, что вы меня возьмёте с собой и добровольно прикроете в той же мере, как это вам пришлось делать, добираясь с нами сюда,– опять не обойтись без гарантии. В ином случае мой проезд не окажется полностью безопасным. Берётесь ли поручиться честью?

– При условии, что вы мне её возвращаете…