Другого выхода нет

Безусловно, я очень рисковал. Но, как меня убеждал д-р Беллоу, в моём возрасте и при плохом состоянии сердечных клапанов ухудшение может наступить в любую минуту, и тогда уже будет поздно делать операцию, я её не перенесу. Страха смерти у меня не было. То ли уверенность в профессионализме выбранного мной хирурга, то ли успокаивали убеждения других медиков и деловитость бесед с ними. Будучи в определённой степени фаталистом, я верю, что в жизни не всё в наших силах, а что не в них – то в руках высших сил, которые одни называют Богом, другие Природой.

И всё же, я тогда предпринимаю рискованные для жизни действия, когда мне предельно ясна цель, которую я должен достичь, знаком с ситуацией, в которой они будут происходить, а главное, понимаю, в чём они должны заключаться. Если всё это удаётся определить, то сомнения уходят, и я сосредотачиваюсь на достижении намеченной цели. Пока что такой подход помогает мне преодолевать рискованные жизненные обстоятельства.

Вообще-то, каждый человек, решающийся на операцию на сердце, становится фаталистом потому, что полной уверенности в благополучном её исходе ни у кого нет. Врачи сами проявляют осторожность в своих прогнозах. И правильно делают, всё-таки они далеко не Боги. (Прошу прощение за повтор).

Всякий раз, задумываясь об операции, я испытываю тревогу и душевное беспокойство за мою дорогую спутницу, с которой мы вместе, ещё со студенческой скамьи, наслаждаемся радостями жизни и преодолеваем трудности.

Несомненно, это наша общая заслуга, что мы смогли прожить вместе довольно долгую жизнь, но и не только наша, это ещё и судьба. Мои родители могли бы прожить не меньше, если бы не война и не болезни, смертельные из-за слабости медицины.

Когда Таня «вышла» на пенсию, как и многие женщины, она всецело посвятила себя семье и дому, что ей хорошо удавалось, но в значительной степени отгораживало от внешнего мира.

В Канаде, с первых дней иммиграции, Таня проявляла большое терпение и мужество в преодолении нашего неустроенного быта, принимая на себя самую тяжёлую работу по дому. При этом нам ещё необходимо было зарабатывать и посещать учебный центр для взрослых по изучению английского языка и других предметов, связанных с нашей профессиональной деятельностью. Мы были уже не молоды, но душевный подъём, вызванный переездом в новую страну и «большие ожидания» придавали силы.

С тех пор прошло более 2-х десятков лет, мы многое успели. И всё же, при том, что затраты физических и душевных сил были значительные, не всё удалось сделать из того, что хотелось. Однако мы ещё не одряхлели. Наша активная жизнь не позволяет нам дряхлеть. Но, хватит ли у нас сейчас сил преодолеть новую проблему, связанную с моим здоровьем?

Когда я принял решение оперироваться, Таня успокаивала меня, что справится с моим послеоперационным периодом, если я буду беспомощным. Конечно, мы были уверены, что наши сыновья и друзья помогут, но я понимал, что при плохом исходе ей будет очень трудно приспособиться к другому образу жизни. Всю нашу жизнь, включая годы пребывания в Канаде, мы всегда были неразлучны. Поэтому я твёрдо знал, что мне ничего не остаётся делать, как только выжить. Наверное, это тоже помогло.

Как я уже упомянул, дата операции зависела главным образом от наличия свободной операционной. Мисс Элора безуспешно пыталась добиться её на 6-е, затем на 17 декабря, пока ей, наконец, удалось получить операционную только на вторник 21-го февраля.

(Это День Красной Армии – «Мы смело в бой пойдём за власть Советов, и как один умрём в борьбе за это!»).

Обязательная предоперационная сессия была назначена на 17 февраля.

Хотя мы все ждали этого события, но когда определилась дата операции и она стала неотвратимой реальностью, члены нашей небольшой семьи и наши друзья взволновались.

Мы с Таней оказались окружены заботой, которую проявили к нам обоим наши близкие и, прежде всего, наши сыновья. Было особенно приятно и трогательно то, что они делали это как само собой разумеющееся, что иначе они даже и не мыслили своё участие в нашей судьбе. Мы оба переполнены чувством благодарности и гордости за них.

Я верю, что события этого трудного этапа ещё больше сблизили нас, сохранятся в памяти наших детей и внуков, как свидетельство того, что у нас крепкая семья, и мы всегда придём друг другу на помощь, чтобы ни случилось. Как говорят, мы прошли испытание на прочность.