Другой

Антон щелкнул пальцами, никто не обратил внимания, попробовал постучать вилкой по пластиковому стаканчику — глухо, наконец, поднял вверх руки, взгляд морского волка опять застрял между приветливых, чем-то уже родных, грудей, моей соседки.

— Прошу… прошу… прошу минету внимания! — наконец, выговорил Антон.

Все вдруг замолчали, посмотрели на капитана. Перепугался — похоже, сам не ожидал от себя…

— Вы настаиваете? — спросил Сергей.

— Тост, — виновато сказал Антон.

Сергей привлек его внимание, щелкнув пальцами: — Так, только не смотри туда… Смотри на меня и говори…

— Я бы хотел выпить за честность, за искренность…

— Ты совсем не знаешь Сергея, — перебил я. — Смотри на меня и продолжай. Слова должны соответствовать форме, содержанию…

— Если он будет смотреть на тебя, — обратился ко мне Сергей, — нам придется пить за глупость и цинизм…

Антон сбился: — За наших боевых подруг!

— Ура!

Чокнулись. Выпили.

Таня коснулась пальцами ладони Игоря, не спеша взяла в руку: — Игорь, а вы не военный?

— Да, вам пошла бы форма, — подметила Инесса, оккупировала вторую ладонь белоруса. Теперь, обе руки у него заняты.

Белорус: — Служить бы рад, прислуживаться тоже.

— Так вы, не военный?

— Ну… Отчасти… — путано, начал Игорь.

— Вы, от какой именно части будете? — спрашиваю. — Увольнительная с собой?

Засмеялся, подмигнул мне: — Это хорошо. Потом уткнулся лицом в тарелку, выхватил оттуда колбасу.

— Вам, так удобно? — спросила Инесса. — Возьмите рукой.

— Да, но какой?

— В том то и дело, какой… — сказала Таня, подмигнула Игорю и сестре. Все замерли в ожидании.

— Мне и так удобно, — говорит Игорь. — Глеб, если тебе не трудно?..

— А… понятно!

Я взял вилку Игоря, наколол сосиску, он проглотил почти не жуя, потом покормил его икрой и салатом, потом спагетти, но с ними труднее. Вообще — смешно, лицо его измазалось сыром, косточками помидора, к подбородку приклеилась макаронина, когда я, как бы нечаянно проносил мимо его рта ложку, размазывая икру или салат по щекам, все просто помирали со смеху. Все, кроме Саши.

— И все-таки, — сказала Таня, — кто вам больше нравится, я или Инесса? Вам надо выбрать.

В руках у Саши хрустнул пластиковый стакан, смялся, по пальцам потекло вино: — Игорь, можно тебя на минутку? — спросила она. — Надо тебе кое-что сказать!

Белорус удивился, но быстро пришел в себя, улыбнулся, извиняясь встал из-за стола. Саша подошла к нему, взяла за локоть:

— Не переживайте, скоро верну в целости и сохранности.

— Игорь, мы вас ждем, — кокетливо щурясь, сказала Таня. Белорус послал в ответ воздушный поцелуй.

Они пошли в сторону пляжа: молча, проводили их, взглядом.

Нависла тишина. Неловко стало. Инесса вздрогнула: — Ух, холодно…

Сергей перекинул ноги через скамейку: — Конечно, мы водку пьем, а вы…

Подошел к тлеющим углям, бросил еловых веток, чтоб быстрее разгорелось, когда занялось, кинул, несколько поленьев.

Я наполнил емкости: — Таня, Инесса, может, тогда, чего-нибудь покрепче?

— Нет, я от водки дурею, у меня от нее развратные мысли, — сказала Инесса.

— Да? В таком случае, я просто настаиваю, чтобы вы выпили водки, — говорю. — Во первых — это антисептик… Во вторых, не бойтесь никаких мыслей — я рядом!

— Ну хорошо, наливайте, только немножко… Да, вот так… Все-все, хватит…

— И мне тогда, — Таня протянула стаканчик. — Чего же они так долго? — спрашивает.

Посмотрела на Сергея: — Сергей, он и без вас разгорится, давайте с нами, а-то вы весь вечер сок да сок. — Чуть помолчала, потом добавила: — А, вы не очень ревнивый, да, Сергей?

Ответил, присаживаясь на прежнее место: — С чего взяли?

— Как сказать… — Таня осеклась. Инесса сделала вид, что поправляет волосы, на самом деле незаметно покрутила у виска.

— Просто, вы, всегда такой… спокойный. Вы, наверное, очень добрый?

Добрый, думаю. Валенок! Ведь все видит, все понимает. Неужели так легко смерился, и вот так… готов, все простить?.. Легко и просто, сразу наперед, взять все и простить. Что с ним стало? Где его сила, заносчивость, цинизм, где?.. Куда пропало? Ни гордости, ни… Да разве так можно? Но если можно, то… то, наверное, это настоящее… Упаси бог от такого настоящего…

— Таня, как все таки легко, вас ввести в заблуждение, — говорю. — Бывают — добрые, и бывают — добренькие. Сергей — добренький. Весь такой: Сю-сю пу-сю ха-ха, а на деле, пальца в рот, я бы ему, не… Вообще не советую, совать ему в рот какие-то части тела или хрупкие предметы.

Скоро с нами попрощался Журавлев, пожелал спокойной ночи, и ушел. Сегодня его совсем не было слышно, устал от экскурсии, и рыбачил пол дня, обещал кстати, принести завтра на жареху ведро окуней. Антон пошел его проводить.

Мы выпили еще немного водки, и разговор стал налаживаться. Таня еще держалась, но Инесса не смогла простить Игорю получасового отсутствия, вся любовь, вся нежность, что копилась все эти тридцать минут, неиссякаемым потоком хлынули на меня. Как-то пропустил момент нашего духовного сближения. Не помню, когда пододвинулась так близко, как моя рука оказалась на ее коленке?.. И вообще, как так получилось, что мы целуемся?