Другой

— Не-не молодые люди — вы останьтесь. Отдыхайте. Можете ознакомиться с наскальной живописью. Вон видишь. — Он обратил внимание, рядом стоящего милиционера, на выцарапанное послание, Сергея:

— Уже кто-то отметился! Завтра чтобы все закрасил.

— Идемте. — Снова махнул мне. — Глеб Евгеньевич, кажется, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь. Позвольте, а с кем я имею честь?..

— Антон Павлович — как Чехова.

— Повезло вам.

— Повезло, повезло…

Позади звякнули ключи, я, с показной бодростью, пошел вслед за капитаном.

Не смотря на глубокую ночь, встречали, много людей в форме. На этаже, больше двадцати кабинетов. Двери, во многих — настежь, горел свет.

Прошли несколько коридоров, спустились вниз по лестнице. Вдруг капитан остановился, повернул ко мне зубастую голову: — А вам Глеб Евгеньевич — не повезло. И вы, похоже, даже не представляете себе на сколько…

Пошли дальше.

— Антон Палыч, — говорю вслед суровому милиционеру, — если вы думаете, что можете так легко меня испугать… — Предал голосу твердость: — То учтите: своего вы добились… Я и сам, давно хотел к вам подойти. Имело место несколько необдуманных высказываний, которые я конечно записал… Планировал, отправить уже с очередным отчетом…

Остановились перед дверью, капитан осторожно взял меня за предплечье: — Не надо испытывать мое терпение Глеб Евгеньевич, видите, я пока добрый…

Забряцал ключами. Открыл кабинет. Мы вошли.

— Дело Ваше не простое. Дело фантастическое, дело современное хе-хе-хе… Хотя, вам-то, может и ничего, а вот другу… Он ведь ваш друг? — так вот, ему, за избиение сотрудника… при исполнении служебных обязанностей… Можете кривляться и дальше конечно, дело ваше…

— Ну, допустим никакого избиения не было, — говорю.

— Я читал Ваше заявление… вот только… как же не было… Вот, смотрите. — Он, вытащил из внутреннего кармана, и бросил на стол, большой конверт, набитый обшарпанными рентгеновскими снимками.

— Выбирайте любой. С середины интересней, там сломанные носы, ребра…

— И что это такое?

— Это статья, — сказал, присаживаясь на стул. Жестом пригласил сесть напротив. — Вы знакомы с уголовным кодексом? Это восемь лет, минимум.

Ерунда это все, думаю. Просто денег хочет — как обычно. Зачем только представление это? Если б касалось только меня, уже, послал бы, а так…

— Твой друг, — продолжал он, — он ведь… не бедный человек?! Не бедный.

Я закурил. Ну вот, уже теплее, думаю. Значит, будем торговаться.

— Понимаете, — говорю, — такие снимки, надо своевременно засвидетельствовать, причем…

Он мня оборвал, так неожиданно громко, что я отдернулся:

— Ах ты у нас грамотный! Так вот учтите подследственный! — Я здесь царь и бог! Царь и бог! — С силой уронил кулак на стол:

— И экспертиза, и свидетели, и суд и все, все будет, как захочу — я! Неужели не понятно?

Как-то сразу стало грустно. Наши отношения заходили в тупик. Если бы он был моей девушкой, порвал бы с ним прямо здесь и сейчас.

Как-то ведь раньше, я с ними договаривался? — приходилось. Но этот — странный какой-то. Хотя, может — очень-очень деньги нужны? А может, они теперь все такие?.. Или… — Или — дело во мне?

Обидно, неужели я произвожу, такое убогое впечатление. А как же — умный пронзительный взгляд, волевой подбородок, гордая осанка! — Человек кремень, человек скала, человек — паук, на худой конец, а тут…

Лет семь я конечно продержусь, но потом… мне принесут фотографию Пинк, я загрущу об упущенных возможностях, зарыдаю, впаду в ничтожество, на коленях попрошу Антон Палыча принять мега-отступные.

И какой смысл тянуть?

— Давайте все-таки так, — говорю. — Превышение скорости — это конечно штраф, и не подчинение приказу остановиться, — тоже не очень хорошо. Могут даже лишить прав — наверное. Вот об этом, я бы с удовольствием поговорил… Будем взрослыми людьми…

Почему-то, я его не убедил.

— Ты у меня сгниешь тут! — И снова кулаком по-столу — бах.

Зря он это, поберегся бы, итак по очкам выигрывал. Теперь, уже я, разозлился:

— Только не "сгниешь" — а "сгниете"! И еще! Ты будешь так разговаривать с моляром, который дверь в камеру сторожит, а со мной…

Капитан привстал со стула, хлопнул ладонью по конверту: — Знаешь, чьи снимки сейчас здесь появятся?!

Я приготовился дать отпор, но, думаю, — этот сам бить не будет, или позовет кого-то или уже потом, в камере…

За дверью зашумели, послышался смех, звон бутылок. Отворилась, в кабинет уверенно вошел пожилой грузный милиционер. За ним, как-то боком ввалился Игорь, в руках — ящик коньяка. За белорусом — еще двое, последний прикрыл дверь.

— Здравия желаю! — Резко встал и отдал честь "мой капитан".

— Что ты делаешь в моем кабинете?

— Виктор Георгиевич!.. Мне надо было ознакомиться с некоторыми деталями дела…

— Свободен… Подожди… какого, нах — дела?

— Виктор Георгиевич!.. Весь отдел, третью ночь на ногах, а эти — подозрительные…

— Кто?! Наши урки на Жигулях катаются, а эти — нах — на джипе.

— Я хотел как… хотел как лучше… — оправдывался капитан.

— Мои ребята их взяли! Это мое дело! Какого нах, ты этого мажора. — Показал на меня. — Из камеры вытащил?!