Другой барабанщик

«Ну, говорит, все началось в четверг или в среду, я толком не знаю, но похоже, что все черные из Саттона вбили себе в голову, что больше они не могут все это терпеть. И что всякая борьба за права бесполезна, потому что ничего тут для нас не улучшается. Даже у цветных в Миссисипи жизнь получше, чем у нас, хотя бы отчасти. Похоже, что, если бы в свое время, во время Войны между Севером и Югом, этому штату надрали задницу, нам бы, цветным, жилось тут куда лучше. А этот штат был единственный в Конфедерации, где янки не одержали верх». Вот что, по словам Хилтона, сказал ему тот цветной парень из Саттона. И он мне говорит, ну, то есть Хилтон говорит, что тот цветной парень из Саттона, который рассказал неграм про историю штата и про все дела, еще сказал, что для цветных самое лучшее – просто уехать, забыть про все, что мы знали, чем жили, и начать жизнь заново.

Преподобный Брэдшоу повернулся ко мне:

– Так рождаются легенды, мистер Уилсон.

Я понял, что он имел в виду.

– В общем, поговорили мы с Хилтоном, я бегу домой, говорю жене: «Пакуй вещи, завтра мы уезжаем, то есть сегодня, и чтоб без глупостей!». – Он повернулся к жене, совершенно забыв про нас. – Понимаешь, детка? Нам надо ехать! Это единственный выход, потому что…

– Мы видели довольно, мистер Уилсон. – Преподобный Брэдшоу взял меня под руку, и мы прорезали по диагонали толпу и вышли на тротуар. И зашагали обратно к машине мимо группки белых. Я слышал, как они шептались обо мне.

– Да он мулат, этот блондин. А с чего ему идти с ниггером? Он не белый, этот светлый, наверняка он тоже ниггер. Но он мог бы меня обдурить!

Я покраснел, но потом почему-то, сам не знаю, почему, ощутил прилив гордости за себя.

Когда мы дошли до блокпоста, сквозь который тек поток негров, преподобный Брэдшоу сказал:

– Ну вот, мистер Уилсон, в это трудно поверить, но это правда! – Он шел и качал головой. – Я бы никогда в жизни…

Но не закончил фразу. Мы поравнялись с лимузином, сели в него, и преподобный Брэдшоу проговорил в микрофон:

– Клемент, мы едем обратно в Саттон.

Шофер завел мотор, медленно тронулся с места и, свернув в переулок, поехал осторожно мимо мусорных баков и гор мусора, пока впереди между домов не показалось темнеющее небо. Мы петляли по переулкам и улочкам в северном направлении, здесь запрудившие улицы толпы поредели, и вот мы уже были в Нортсайде и вскоре свернули на шоссе к черному мосту через реку.

Мы ехали мимо уже знакомых мне узких, в два окна, зданий с покрытыми дранкой крышами и плоскими фасадами, мелькавшими в лучах автомобильных фар, и я откинулся на спинку в благодушном настроении.

– Преподобный Брэдшоу, вам не кажется, что это все просто удивительно? Кто бы мог подумать! Такер Калибан! Который в детстве научил меня кататься на велосипеде. Ух ты! Могу себе представить лицо сестры. Когда Бетра сообщила нам, что выходит замуж за Такера, сестра не могла взять в толк, как такое может быть, она считала, что Бетра слишком хороша для него! Но какая неожиданность! – Улыбнувшись и мотнув головой, я поглядел на преподобного Брэдшоу и, к своему удивлению, увидел, что тот сидит с мрачным печальным лицом, уронив голову на грудь. – Вы так не думаете?

– Да, мистер Уилсон, это и впрямь неожиданность. И притом чудесная! – Но сам он явно считал иначе. – Вы еще недостаточно долго прожили, мистер Уилсон, чтобы бросить свою жизнь в жернова риска ради идеи, а потом увидеть, как кто-то другой преуспел там, где вы потерпели поражение.

– А какая разница в том, кто это сделал? Главное – поступок. Это могло бы произойти в любом случае. Никакой не было необходимости в том, чтобы Такер им подал пример. Они сами могли в один прекрасный день собраться и уехать отсюда. Тогда какая разница?

Лимузин поднимался к ущелью Хармона.

– Я вам скажу, какая разница. – Брэдшоу медленно подался вперед. Выглядел он очень уставшим. А когда заговорил, меня удивили печаль и негодование, сквозившие в его голосе: – Вы восхищаетесь Такерами, которым не нужны ни вы, ни лидеры. А вы никогда не задумывались, что такой человек, как я, так называемый религиозный лидер, нуждается в Такерах для оправдания собственного существования? Очень быстро настанет день, мистер Уилсон, когда люди осознают, что у них нет нужды во мне и в людях вроде меня. Возможно, для меня такой день уже настал. И ваши Такеры встанут и скажут: я могу сделать все, что пожелаю, мне не нужен никто, кто бы дал мне свободу, потому что я сам могу ее взять. Мне не нужен мистер Вождь, мистер Начальник, мистер Президент, мистер Священник, мистер Проповедник или преподобный Брэдшоу. Мне никто не нужен. Я могу сам делать все, что хочу, и все, что надо мне.

Я все еще находился под впечатлением его горьких слов и не мог сразу понять, что мне его не переубедить:

– Но разве не этого вы, негритянские лидеры, всегда хотели, не этого старались добиться? Это же ваш народ, и он пытается обрести свободу!