Другой дом

А после я, наконец, смогла заняться завтраком. В это утро мне захотелось приготовить что-то, напоминающее о Родине, о доме, о родителях. Мама любила баловать нас с отцом драниками на завтрак – со сметаной, или с красной рыбой, если мы хорошо вели себя всю неделю. Огромное блюдо, полное картофельных оладьев, заставляло мой желудок сжиматься, а рот против воли наполнялся слюной. И мне почему-то захотелось хотя бы попытаться вызвать у своего неожиданного гостя подобные эмоции.

Поэтому, достав всё необходимое, я принялась за дело. Настроение было, как ни странно, отличным – дождь закончился, тучи давно рассосались, освободив небосвод для солнца – того самого, что вздумало меня разбудить настолько рано. А еще почему-то хотелось улыбаться. И петь. Что-то ненавязчивое, поднимающее настроение. Против воли в памяти всплыли строчки, как нельзя лучше подходящие к атмосфере и обстановке.

– «Доброе утро, мои родные люди,

Доброе утро – всем тем, кого вы любите.

Доброе утро, и день пусть добрым будет,

Дыши свободно и проживи в любви этот день»*

Я негромко напевала строчки на родном языке, пока чистила и натирала картофель, добавляла в эту массу яйцо и муку, присыпала всё приправами и тщательно вымешивала. Всегда замешивала тесто только голыми руками, никаких ложек или лопаток – лишь мои конечности, которые куда лучше металла или дерева чувствуют, как лучше смешать ингредиенты.

– «В темноте можно видеть что хотел,

Что невидимо при свете и не встретится нигде,

В темноте можно падать и лететь,

Не боясь прикосновения обнажённых душ и тел.

Но когда поднимается солнце

Над внезапно притихнувшим миром,

Когда смысла в молчании нет,

Наступает рассвет»

– Доброе утро.

Негромкий, чуть хриплый голос прервал мою неторопливые, отточенные до автоматизма действия. Чуть вздрогнув – не от испуга, а, скорее, от неожиданности – я обернулась. На пороге, прислонившись плечом к косяку, стоял и сонно щурился Майк. Чуть помятые джинсы сидели до безобразия низко на его бедрах, и, окинув его внимательным взглядом снизу вверх, я чуть покраснела – парень смотрел на меня внимательно, и на его лице расцветала довольная улыбка. Он явно заметил, насколько откровенно я его рассматривала.

Чуть покраснев, я всё же нашла в себе силы сглотнуть образовавшийся в горле ком – или это просто слюна образовалась в огромном количестве при виде настолько великолепного тела – и, чуть улыбнувшись, кивнула:

– Доброе утро.

– Что ты пела? – сделав шаг и переступив порог кухни, спросил Майк.

– Да так, просто привязалась старая русская песня, – махнула я рукой, – А ты…хм…будешь завтракать? – спросила я чуть смущенно.

Чуть подумав, парень кивнул, почесывая затылок:

– Да. Я чертовски голоден. Что ты готовишь?

Подойдя чуть ближе, Кинг заглянул мне за плечо и чуть нахмурился, пытаясь, по всей видимости, понять, что я там намешала в миске. Мое плечо чуть обожгло его дыханием, и в том месте, где кожа почувствовала даже намек на столь близкое присутствие парня, пробежали мурашки, оставляя после себя «гусиную кожу».

– Эм…это русское блюдо, – кашлянув, пояснила я, – Драники, или картофельные блины.

– Хашбраун? – уточнил Майк.

– Фу, нет, – скривившись, покачала я головой и чуть подвинулась к раковине, чтобы вымыть руки, – Пробовала я эту жалкую пародию. Там даже муки и яиц нет – просто натертый картофель обжаривают в масле.

– Всё дело в хрусте, – со знанием дела отметил парень, – Картофель должен хрустеть.

Я покачала головой, безуспешно пытаясь скрыть немного робкую, но искреннюю улыбку:

– Не всегда. Обещаю, тебе понравится.

Чуть отодвинувшись, Майк бросил на меня внимательный взгляд, в котором я угадала намек на веселье, после чего он произнес, чуть растягивая каждое слово:

– Кстати, о том, что мне понравилось…

Безошибочно разгадав намек, я тут же вспыхнула, с ног до головы, даже, кажется, мои косы – и те покрылись предательским румянцем. Сделав шаг в сторону, я отвернулась, сосредоточив всё внимание на миске с тестом и сковороде, которую уже поставила на огонь. Удивительно, как этот человек всё еще мог так просто сломать всю мою оборону. Вот только что я стояла перед ним, вся такая уверенная, расписывала прелести нашего будущего завтрака – и меньше чем через минуту уже краснею, как школьница, мечтая лишь провалиться сквозь землю. За что мне это наказание?

– Эй, ну ты чего? – Майк осторожно положил руку мне на плечо, пытаясь развернуть к себе, но я лишь дернула им, стряхивая чужую ладонь, – Я обидел тебя? Черт, прости, я просто…