Другой Хайям

₃₉

Гончарный круг отбрасывает тень и легким мраком мастерскую оттеняет.
Задумавшись, я наблюдаю гончара:
 с каким искусством он раствор приготовляет,
чтобы лепить кувшины и горшки
 из разных качеств замечательных людей —
из грубых пяток странствующих нищих,
 из нежных рук могучих королей.

Многие люди не способны понять истинного предназначения жизни и адекватно оценить свою полезность, поскольку этому препятствует обманчивое чувство собственной важности. Суфий уничтожает это чувство ради того, чтобы занять соответствующее ему место в схеме вещей, что и является осуществлением человеческой судьбы. Он, по сути, становится функцией самой жизни. Эта идея проиллюстрирована также и в следующем катрене:

₉₆

Когда судьба меня затопчет в землю вдруги отсечет надежды корень безвозвратно,
друзья мои, сойдитесь в тесный круг
и сделайте из праха моего простой кувшин
  для влаги ароматной.

Идея времени в алхимическом контексте

В 56 катрене Хайям провозглашает важный принцип своей философии, который в несколько ином аспекте раскрывает то, что было сказано прежде о природе времени.

₅₆

Скорей неси вина, чтобы унять на сердце жар
  невыносимо жгучий!
Мое существованье в этом мире
 течет подобно ртути капелькам летучим.
Восстань и укради у сна
 его сокровище – дар бденья,
и помни: пылкость юности не вечна.
 Она продлится, как слеза цветка, —
  одно мгновенье!

Это алхимическое стихотворение содержит очень любопытную информацию. Прежде всего, поэт говорит, что сердце его испытывает невыносимо жгучий жар. Этот жар, по описаниям многих мистиков, в том числе и христианских, является первым сигналом влюбленности сердца, симптомом внутреннего пробуждения. Он хочет погасить жар вином. Вино, как мы знаем, притупляет физическую боль и душевные страдания. Но вино, о котором говорит Хайям, – это дар божественной любви. По аналогии с опьянением от вина, божественная любовь «расширяет» сердце – разрушает границы эго – и трансформирует жгучую боль, сопровождающую пробуждение, в особую сознательность. Такая сознательность или жизнь, которую она открывает, отличается динамичностью и новыми конструктивными свойствами, отчего поэт сравнивает ее с летучими капельками ртути. Ртуть была основополагающим элементом в средневековой алхимии – духовно-психологической науке, ставшей известной в Европе в основном благодаря работам арабского суфия IX века Джабира, или Гебера. Его полное имя на арабском звучит так: Абу Абдаллах Джабир ибн Хайян ад-Азди ас-Суфи. В алхимической системе ртуть (Меркурий) отождествляется с женским началом – летучим и пассивным, а сера (Сульфур) – с мужским, постоянным и активным. Правильное соединение этих двух элементов в человеческом сознании приводит к алхимическому союзу, называемому также алхимической свадьбой. Такова начальная стадия трансмутации – процесса превращения грубого в тонкое. Хайям неоднократно в своих стихах прославляет момент, мгновение, миг, а здесь он прямо говорит, что жизнь его течет подобно летучим капелькам ртути – возможно, он намекает на способность осознавать моменты как своего рода дискретные частицы, «атомы» времени. Не воспринимает ли Хайям время как некую субстанцию, имеющую неизвестные нам характеристики? В суфийской литературе иногда мелькает малопонятная фраза: «Суфий – это сын времени». Как уже упоминалось ранее, суфии придают большое значение осознанию времени. Многие суфийские авторитеты настойчиво повторяют, что суфий соотносит себя с каждым проживаемым моментом, и что в основе суфизма лежит принцип: время, место, люди. Этот принцип означает, что каждый момент обладает собственными индивидуальными свойствами, которые способен воспринять только тот, кто сам стал индивидуальностью или находится на пути к ее обретению.

Таким образом, «суфий – сын времени» – это не метафизическое клише или декоративная поэтическая идиома. В этой фразе содержится огромный потенциал смысла: высшее состояние суфия рождается в результате сочетания пассивного женского начала с активным мужским. В роли пассивного начала выступает время или жизнь, представляющая собой поток моментов, а в роли активного – внутреннее намерение.