Другой Ленин

«Когда… по его мнению, противник нес чепуху, Ленин иронически улыбался и аплодировал, в насмешку ударяя ногтем большого пальца правой руки о ноготь левой» (Альберт Рис Вильямс).

«У Владимира Ильича была такая привычка: он прищуривал один глаз, а перед другим глазом ставил два растопыренных пальца и смотрел между ними на говорившего» (Е. Стасова).

Эта привычка (связанная с тем, что его левый глаз был близоруким, правый — дальнозорким) иногда порождала забавные недоразумения. Один из большевиков, впервые посланный к Ленину, вернулся напуганным: «Знаешь, я пришел к товарищу, он стал так на меня смотреть, что мне стало страшно».

«Отчаянно, огненно, краснорыж». Как ни странно, но, несмотря на множество портретов и скульптур Владимира Ильича, советские люди не всегда ясно представляли его внешний облик. Курсант Константин Губин при встрече не узнал его: «В то время не было красочных портретов, все издания были черно-белыми. По этим портретам Ленин представлялся с черной бородой. Здесь же я встретил человека, очень похожего на Ленина, но с рыжеватой бородкой и такими же висками. Это меня смутило»…

А вот каким увидел главу Совнаркома писатель Александр Куприн: «Ленин совсем лыс. Но остатки волос на висках, а также борода и усы до сих пор свидетельствуют, что в молодости он был отчаянно, огненно, краснорыж. Об этом же говорят пурпурные родинки на его щеках, твердых, совсем молодых и таких румяных, как будто бы они только что вымыты холодной водой и крепко-накрепко вытерты. Какое великолепное здоровье!» Как теперь известно, Ленин после революции вовсе не отличался особо крепким здоровьем: однако пышущая от него энергия оставляла именно такое впечатление.

Куприна поразил и цвет райков глаз Владимира Ильича: «Подыскивая сравнение к этому густо и ярко оранжевому цвету, я раньше останавливался на зрелой ягоде шиповника. Но это сравнение не удовлетворяет меня. Лишь прошлым летом в Парижском Зоологическом саду, увидев золото-красные глаза обезьяны-лемура, я сказал себе удовлетворенно: «Вот, наконец-то я нашел цвет ленинских глаз!» Разница оказалась только в том, что у лемура зрачки большие, беспокойные, а у Ленина они — точно проколы, сделанные тоненькой иголкой, и из них точно выскакивают синие искры».

Скульптор Сергей Коненков описывал облик главы Совнаркома довольно сходно, хотя и в более мягких выражениях: «Огромный, поистине сократовский лоб окаймлен слегка вьющимися волосами. И волосы, и блеск глаз — золотистые».

Вот еще разнообразные штрихи к портрету Ленина:

«Все лицо у него в веснушках» (большевик Александр Никишин).

«Пожалуй, немного косят глаза, да и то не оба, а скорее только правый» (меньшевик Николай Вольский).

«Чуть картавый голос» (Лев Троцкий).

«Особенно поразила меня сильная хрипота голоса и его легкая странно-приятная картавость» (большевичка Мария Скрыпник).

«Когда Ленин сидит за столом, он кажется значительно выше своего роста. Это оттого, что у него короткие ноги» (скульптор Натан Альтман).

«Некрасивой наружности, он был прекрасно сложенным, стройным и ловким человеком, любил быстрые и сильные движения» (социал-демократ Михаил Сильвин).

«Цветом волос был рус, с рыжеватым оттенком» (большевик Н. Осинский).

«Пронзительные черные глазки с раскосом на широком скуластом лице» (большевик Пантелеймон Лепешинский).

«Рыжий… глаза серые, матенькие, хитрые… тип лица калмыцкий» (из описания царской полиции).

«Темно-темно-карие глаза» (большевик Глеб Кржижановский).

«Хитро прищуренные светло-карие глаза» (большевик Михаил Васильев-Южин).

Подвижность, бьющая ключом энергия — главная черта облика Ленина. «Подвижной, как ртуть», — писал о нем Кржижановский. «Лицо у него беспрерывно меняется, оно все в движении. Ленин похож на себя только в кинематографе. Ни один его портрет не передает его точно. Ленин весь — динамика…» (французский журналист Андре Моризэ).

«Каждое слово — ночной горшок, и притом не пустой».

Рахметов не стеснялся в выражениях, — например, самому Чернышевскому (своему создателю) он резко заявил: «Вы или лжец, или дрянь!» «Но он говорит таким тоном, без всякого личного чувства, будто историк, судящий холодно не для обиды, а для истины».