Другой принц (СИ)

Лео уговаривать было не надо, и он положил левую руку Сансы себе на грудь, чем окончательно ее смутил, но не отступать же ей было. Только поцеловать его она не могла, как он ни пытался приподнять ее голову – стыдно было ему в лицо посмотреть, когда она такое делает, не говоря уж о том, чтобы глянуть вниз и увидеть, что там происходит.

Зато потом было очень хорошо, когда оказалось, что Лео не надо никуда выгонять, а можно устроиться рядом с ним на полу, положив ему голову на плечо, и он будет каким-то настолько своим, что Сансе подумалось, что можно было бы и не прятаться по тайным ходам Красного замка, а просто спросить все у Лео, все равно ведь на словах большая половина непонятна. Хотя Санса тут же поняла, что спросить она смогла бы только в такой момент, как сейчас, до которого без путешествий по подземельям она не нашла бы дорогу.

Лионель тем временем думал о том, что путешествие на Стену как раз пришлось вовремя: во-первых, ему не придется больше лазать по крышам, а во-вторых, женские наряды для верховой езды, с немного свободными брюками, очень хорошо подходят для похожих непристойных действий, с таким нарядом в данном случае куда проще сладить, чем лезть под несколько юбок. Возможно, Лионелю стоило бы немного устыдиться такому невозвышенному ходу своих мыслей, но у Сансы мысли были тоже не лучше.

- А у вас септоны всё это осуждают? – спросила Санса и немного подосадовала на себя за слово «всё», наслушаться-то она наслушалась, но не обязательно же сразу во всех своих знаниях признаваться. – Ну, то, от чего детей не бывает.

- Не знаю, - весело ответил Лео, но все известные ему шутки про септонов и богатство половых отношений попридержал. – А у вас?

- У нас чардрева, их люди не настолько интересуют, - серьезно ответила Санса. – Им только нельзя врать, лжецам чардрева больше не отвечают. Говорят, что чардрево каждого спрашивает «кто ты?», и когда недостойный лорд предстает перед ним как лорд, чардрево его перестает слышать.

- Я люблю тебя, - сказал Лионель. – Хочешь, у нас будет свадьба в богороще – чтобы ты знала, что чардрева меня услышат?

- Я тебе и так верю, - откликнулась счастливая Санса и все же решилась посмотреть вниз, где по-прежнему топорщились бриджи. Впрочем, о том, что памятная ночь может быть долгой и беспокойной, Санса слышала и подслушивая разговоры приличных женщин.

========== V ==========

… я должен рассказать,

Я должен рассказать опять и снова,

Как сладко жить, как сладко побеждать

Моря и девушек, врагов и слово.

(с) Николай Гумилев

Когда Лионель взглянул на Арью, уже зная о том, что он помолвлен с ее сестрой, он с усмешкой подумал, что у него появился еще один братишка. Но Арья несомненно была девочкой: она с первого дня словно дулась на Лионеля непонятно за что и вовсе не собиралась признавать его авторитет и становиться его младшим товарищем. Старки вообще были в этом смысле упрямы и несговорчивы, словно бы их отец носил старый титул Короля Севера и не был вассалом правящей династии, но среди всех Старков Арья была наиболее ершистой и дикой.

Наблюдая в Винтерфелле за Арьей и за тем, как она наблюдает за ним, Лионель пытался понять, почему ему не все равно, что она думает о его паясничанье во время тренировочных боев, почему ему интересно, опередит ли она своих братьев в стрельбе из лука и почему он не может точно сказать, хочется ли ему, чтобы она выиграла или чтобы она проиграла.

Лионель был молод, но достаточно знал себя и своих сверстников, поэтому в этой ситуации он смотрел в корень: во-первых, у Арьи были короткие волосы, а все женщины и девушки при дворе носили длинные, в подражание королеве. Во-вторых, Арья почти всегда появлялась в брюках, а не в платье, и была настоящей пацанкой: не сказать, чтобы таких девушек было мало на улицах Королевской гавани, но все они были простолюдинками, которые не умели читать и через слово говорили «таво», а Арья была северной принцессой, то есть той, кого Лионель, не будь он неожиданно для себя помолвлен с ее сестрой сразу по приезде в Винтерфелл, мог бы любить и даже уважать.

Мысли об Арье как о северной принцессе заставили Лионеля совершить небольшую оплошность: узнав о том, что Бран сорвался с крыши, Лионель почему-то в первую очередь подошел к Арье и на этом свой долг посчитал исполненным, словно девятилетняя Арья могла принять его соболезнования за всю семью.

- Если я могу помочь, я сделаю для твоего брата все возможное, - твердо сказал Лионель печальной Арье.

- Чем ты можешь помочь? – сердито ответила Арья, словно не желая делиться с Лионелем своими чувствами, и спокойный ответ Лионеля ее удивил.

- Я не знаю точно, что с ним, и потому не могу сказать, сумею ли я помочь, - уверенно и просто произнес Лионель, и ни он, ни она тогда еще не поняли, что так звучит голос человека, способного поднять своих людей даже на безнадежную битву.

За тем, чтобы за своими мыслями об Арье и ее беде Лионель не забыл и о нормах приличного поведения, проследил дядя Лионеля, резкий на язык карлик Тирион.