Другой принц (СИ)

— И вообще все могло быть гораздо хуже!

— Но все могло быть, черт возьми, и неизмеримо лучше!

(с) Джозеф Хеллер, «Уловка-22»

Джон постепенно шел на поправку, валяясь в комнатах мейстера Эймона, и спал сколько дают, как образцовый солдат, а точнее – спал почти весь день и уж точно всю ночь. Возможно, виной было маковое молоко, которым иногда поил Джона мейстер Эймон, но Джону было все равно – его очень занимали его сны. В некоторых из них он видел мир глазами своего лютоволка, который невозбранно ошивался где хотел и даже успел снюхаться с несколькими милыми волчицами. Сны с участием лютоволка были интересными, но, просыпаясь, Джон чувствовал, что настроение от таких снов не повышается, а даже наоборот: лютоволк гулял на свободе, а Джон собирался без вины отсидеть пожизненное на Стене.

Когда тоска от волчьих снов стала почти невыносимой, Джону приснился его пропавший дядя Бенджен. Дядя Бенджен со своей обычной ехидной усмешкой стоял с той стороны Стены, а Джон словно смотрел на него немного сверху, как будто паря в воздухе перед Стеной.

- Я скажу ребятам, что ты вернулся, дядя, - пообещал обрадованный возвращением дяди Джон, думая, что Бенджен уже битый час мерзнет перед закрытыми воротами.

- Стена не пропускает меня, племянник, - пожаловался дядя все с той же насмешливой ухмылкой.

- А по-моему, дядя, - весело предположил Джон, вспоминая Бенджена таким, каким он раз в пару лет приезжал на побывку в Винтерфелл, - по-моему, ты просто снова напился и забыл пароль.

- Хех, - одобрил подколку Джона дядя Бенджен и дал ему очередной возмутительный совет. – Служи, племяш, как я служил. А я на службу положил.

На этом веселый сон с дядей Бендженом закончился, и Джон изобразил страдания и попросил у мейстера Эймона еще макового молока.

Дядя Бенджен посетил сны Джона только после второй порции макового молока, и ухмылка у него была такая, словно обе порции макового молока он выпарил, а осадок скурил.

- А тебе не казалось, племянник, что в Дозоре ты окружен сумасшедшими? – доверительно спросил Бенджен, а Джон попытался понять, к чему тот клонит.

- Нет, - честно ответил Джон. – Мне сначала казалось, что я окружен неумехами, садистами и дураками. Но потом я поговорил с мейстером Эймоном, который объяснил мне, что я как бастард испытываю подсознательную ненависть к людям. Я не согласился и ответил, что ненавижу их всех вполне сознательно…

- Так, так, - одобрительно поддержал Джона дядя. – Мейстер Эймон занятный человек. Однажды, когда он еще не был слеп, он начитался валирийских фолиантов и диагностировал у меня депрессию. «Нищета тебя угнетает, - сказал мне мейстер Эймон. – Невежество тебя бесит. Неумелость и необучаемость внушают тебе отвращение, а человеческая глупость доводит тебя до белого каления. Словом, совершенно нормальная жизнь приводит тебя в угнетенное состояние духа».

- А мне мейстер сказал, что других дозорных у него для меня нет, так что мне лучше привыкнуть к этим, - поделился Джон. – Знаешь, некоторые из них оказались не такими уж и плохими ребятами. Хотя многие все-таки конченые мрази, которые зарезали бы и собственного лорда-командующего, причем не только возвращаясь из неудачного похода, но и прямо во дворе Черного замка.

- А ты умнеешь, Джон, - похвалил мизантропию Джона снящийся дядя. – Смотри, потом этого не забывай. И все-таки, я за свои годы в Дозоре сделал вывод, что сумасшедших в нем больше всего, особенно среди разведчиков.

- Послушай, дядя, - возразил Джон. – Но ведь посылать в ледяные пустоши человека, у которого не все дома, - это отправлять его на верную смерть.

- А кто еще, кроме сумасшедших, пойдет на верную смерть? – возразил дядя Бенджен.

Когда Джон почти окончательно поправился, не считая обгоревшей правой кисти, пальцы на которой по-прежнему плохо сжимались, до него дошли слухи о том, что Джиор Мормонт, лорд-командующий Ночного Дозора, решил на старости лет показать всем, что он еще крепкий мужик, и готовит поход за Стену, чтобы силами двух эскадронов разбить наголову огромную армию Одичалых, вместе с гигантами, мамонтами и прочими сказочными существами.

- За Стеной есть трава для лошадей? – спросил Джон, которого разговоры с дядей во сне настроили на циничный, но разумный и прагматичный лад.

- Насколько я знаю, практически нет, - признал мейстер Эймон. – Есть ягель, но лошади его не едят.

- В таком случае, Мормонт сумасшедший, - рассудил Джон, напав на любимую дядину тему, но мейстер Эймон разговор не поддержал.

- Мейстер, - окликнул его Джон через пару минут. – А вы не могли бы признать меня временно негодным к вылазкам за Стену?

- И тебе совсем неинтересно посмотреть, что там за Стеной? – удивился мейстер Эймон, словно забыв, что Джон лежит у него именно потому, что Джон уже сходил и посмотрел, а потом мертвяки, которых он притащил из-за Стены, сожгли квартиру лорда-командующего и чуть не порешили самого Джона. – Ты что, собираешься просидеть в этих развалинах всю жизнь?