Другой принц (СИ)

Арвин некоторое время подумала над словами Тириона: а какими были блестящие рыцари Королевской гвардии, такие как Эймон-Дракон, Артур Дейн или Барристан Селми? Такими, как поют в песнях, или страшными и жестокими, как рассказывают старики-хозяева о Лионеле? Ведь их брали в гвардию как тех, кто лучше других защитит жизнь короля. То есть как тех, кто лучше всех для него убьет. «Горе постигло бы Узурпатора, если бы мы были у Трезубца», - передает молва гордые слова сэра Герольда по прозвищу Белый Бык. Так он сказал, стоя рядом с Артуром Дейном и Освеллом Уэнтом, прежде чем пасть в поединке с лордом Эддардом Старком и его шестью друзьями, и означало это, видимо, то, что, чтобы склонить исход сражения в пользу Рейгара, в бою сэр Герольд, сэр Артур и сэр Освелл убили бы каждый не меньше латников и солдат, чем король Лионель убил разбойников на поляне. Но в схватке с друзьями Эддарда они убили только пятерых и погибли все трое, а суровый Хранитель Севера, лично рубящий головы приговоренным им к смерти, вернулся тогда в Винтерфелл, куда теперь везет ее Тирион.

- А с тобой так бывает, когда ты пьешь? – наивно спросила Арвин Тириона, вспомнив, что он вечером пытался заглушить боль в руке, опустошая кружки пива одну за одной.

- Нет, - улыбнулся в темноте Тирион. – Я смешной и когда трезвый, и когда пьяный.

- Это хорошо, - облегченно вздохнула Арвин. – Старики правы, я бы тоже не смогла жить рядом с таким, как король. У Старков волчья кровь, они не знают ни страха, ни пощады. У Талли в жилах вместо крови течет огонь, их любовь не рассуждает…

- Давай пропустим мнение народа о том, откуда у Ланнистеров сыпется золото, - предложил развеселившийся Тирион.

- А о Фреях говорят, что у нас горяч только язык, - поделилась Арвин. – Знаешь, это хорошо, что ты не рыцарь. Я и от короля буду держаться подальше, ляпну еще при нем что-нибудь сгоряча, а очнусь с собственной головой в вытянутых руках.

- Думаю, до этого не дойдет, - успокоил Арвин Тирион, оценив про себя красочность образа «с собственной головой в вытянутых руках». – Лионель умеет посмеяться над глупостями, которые болтают женщины. Но мне больше интересно другое: а язык у тебя горяч только на ругань?

Влюбленный Тирион даже был готов на немного некрасивый поступок: слегка навалиться на Арвин, воспользовавшись тем, что она не сможет его оттолкнуть, побоится повредить его руку, и вырвать у нее несколько поцелуев, о которых он давно мечтал, - но Арвин сама нашла в темноте его губы.

========== XXIII ==========

Но, быть может, подумают внуки,

Как орлята тоскуя в гнезде:

«Где теперь эти крепкие руки,

Эти души горящие — где?»

(с) Николай Гумилев

Даже в Зачарованном лесу нелегко сыскать по заказу чардрево, да Джон особо и не рвался воспользоваться советом Игритт.

- Мне и так чуть не каждую ночь теперь чардрево снится, а лик на нем корчит мне рожи, - проворчал Джон, приходя в себя и тяжело закидывая свое тело в седло. – И еще снится какая-то наглая ворона, которая угрожает выбить мне бубну, то есть в лоб клюнуть.

- Это интересная информация, - заметил Куорен. – Старые дозорные еще помнят одного лорда-командующего, который многим обещал выбить бубну. И многим выбил.

Игритт тем временем присматривалась к остальным, ей, пожалуй, практически в первый раз стали по-настоящему интересны не только Джон, который единственный был ей нужен, и Куорен, от которого все равно никуда не деться, но и остальные ее спутники. Прежде всего, интерес ее вызывало то, что после происшествия с орлом между членами отряда ничего не изменилось. Никто, кроме нее, не стал бояться Джона, рослый Лионель по-прежнему покровительственно относился к сестрам Джона, в которых мог таиться такой же страшный дар, а Куорен оставался командиром и, похоже, считал всех, кроме Игритт, вверенными ему детьми. Можно было отнести это на счет того, что никто, кроме нее, не знает всех возможностей, открытых колдунам, а Куорен у костра просто угадал с песней про куклу колдуна, но что если у остальных была какая-то защита, которая позволяла им не бояться силы, просыпающейся в Джоне, как боялась ее Игритт?

Прежде всего Игритт заметила, что, хотя колдуны за Стеной были одиночками и не любили друг друга, юные оборотни ее отряда не чувствовали по отношению друг к другу ни ревности, ни соперничества. Когда вечером Арья подошла к Джону, сидящему у палатки, Игритт прислушалась через отделяющую их толстую тканевую стену, но Арье, похоже, было совсем не интересно, как Джон справился с орлом.

- Устал? – спросила Арья, сев на поваленное дерево рядом с Джоном. – Если хочешь, я попробую посмотреть за погоней вместо тебя.

- У тебя по-прежнему болит рука? – немного обеспокоенно спросил Джон, сам он все еще находил Призрака по общей боли от полученной Призраком раны, но пустячная рана Нимерии должна была уже зажить за эти несколько дней.

- Нет, - улыбнулась Арья. – Просто я чувствую Нимерию, когда она чувствует то же, что и я. Думаю, я смогу видеть ее глазами даже не во сне, если постараюсь.

- А что она сейчас чувствует? – заинтересовался Джон.