Другой принц (СИ)

Игритт, конечно, не слышала слова Куорена, не предназначавшиеся для ее ушей, но за следующий дневной переход извела Джона вопросами о жизни к югу от Стены.

- Слушай, ты что, действительно ничего не знаешь? – в свою очередь удивился Джон, почувствовав, что начинать придется с основ семьи, частной собственности и государства, а на такой титанический труд за день верхом он был не очень-то способен.

- Я знаю, но, наверно, не то, - скромно признала Игритт, так что Джон удивился снова – он был еще молод и не знал, что женщины бывают самыми скромными как раз перед тем, как стать самыми любопытными. – Я хочу послушать, как вы сами говорите о своей жизни.

В процессе рассказа Джон много раз обнаружил недостаточность своих знаний, все-таки он никогда не был ни лордом, ни главой семьи, и уж тем более не интересовался крестьянским бытом, и наивные вопросы Игритт частенько ставили его в тупик, так что на привалах отдуваться приходилось уже Куорену. «Вот ведь послал человека сведения добывать, - с усмешкой думал Куорен, рассказывая Джону поучительные истории о том, что могут и что не могут короли, и примеры к поговорке «жалует царь, да не жалует псарь», - а теперь он сам меня для нее допрашивает. Но правильными вещами интересуется парень, да и она так скоро на человека будет похожа», - и Куорен хитро наводил Джона на разговор о семейных обычаях.

Игритт тем временем начинала понимать, как много в жизни к югу от Стены держится на той же хитрости, которая спасла ей жизнь на Воющем перевале, - что сильному можно только сдаться и уговорить его сердце раньше, чем его разум, - но все никак не могла понять, почему она боится колдовской силы Джона, а искать защиты ей хочется скорее у Лионеля или даже у Куорена, хотя их сердца были жестче, чем его.

На вечернем привале Куорен выяснил у Арьи, что погоня не отстает и преследующие их Одичалые просто бросили своих безлошадных товарищей в лесу, и решил, что с коня Джона довольно и дальше с нужной скоростью он двоих нести не сможет. Куорен собирался пересадить Игритт на лошадь Арьи, а Арью подсадить к сестре, но Арья в ответ на это послала его к черту.

«Вот тебе и субординация», - подумала Игритт, которая теперь внимательно прислушивалась к разговорам в лагере, но еще не освоила технику применения правила «вассал моего вассала не мой вассал», каковое в бытовом обиходе означало в том числе то, что к женщинам и детям, минуя главу семьи, с приказами никто не обращается.

Куорен знал, как устроен мир, поэтому он усмехнулся и пошел поговорить с Лионелем, а Игритт незаметно встала рядом с лошадьми, к которым вскоре отошли Арья и Лео, и прислушалась к тому, как Арья жалуется Лео на дурацкие идеи Куорена.

- Хочешь ко мне на руки? – спросил Лионель Арью почти как ребенка.

- Увидят же, - тихо и нерешительно ответила Арья, и Игритт стало совестно, что она подслушивает, настолько Арья была сейчас другой, совсем не такой, как всегда.

- А на весь день? – весело спросил Лионель.

- Ты мошенник, - вздохнула Арья, и Игритт поспешила спрятаться в палатку, откуда ей было хорошо слышно, как рядом с палаткой Куорен объясняет Джону, что она поедет дальше на лошади Арьи. Похоже, Куорен не сомневался в том, что Лионель Арью уговорит, как бы решительно Арья его, Куорена, ни посылала к черту.

«Куорен даже не поговорил со мной, - заметила про себя Игритт. – Это потому что я женщина Джона или потому что я пленная?» Исходя из обычаев к северу от Стены, правильным ответом был второй, тем более что Куорен поговорил же с Арьей, хоть и безуспешно. И вдруг Игритт почему-то представила себе, как Лионель завтра будет обнимать счастливую Арью, сидящую перед ним в седле, и в первый раз на самом деле поняла, что она так с Джоном уже ехать не будет.

«Ну скажи ему, что меня не отдашь», - мысленно попросила Игритт Джона, не заметив, что она подумала так о себе тоже в первый раз, словно ее можно отдать или нет, как ребенка или лошадь. Но Джон, к ее сожалению, был хорошим солдатом и прислушивался к голосу разума.

А свою загадку Игритт неожиданно разрешила утром, проснувшись рядом с Джоном. Джон был таким же, как она, с ним она не чувствовала себя маленькой девочкой, а себе самой Игритт не доверила бы колдовскую силу, мало ли, что ей в голову взбредет. И еще Игритт вспомнила, что Джон ей никогда не приказывал, но никогда ее и не защищал, кроме самого первого раза, когда он ее пощадил и защитил от Куорена, и она тогда сама пошла к нему в руки. А после этого то ли она была с ним слишком независимой, испугавшись стать бесправной пленницей, то ли он был еще слишком молодым, чтобы быть больше, чем товарищем. «Не смотри», - позавчера вечером велел ей Лионель, взяв ее за руку и встав между ней и ее страхом, и перед ним можно было предстать безоружной и опуститься на колено, склонив голову и прося защиты. А ей все-таки хотелось, чтобы это был Джон.

========== XXIV ==========

Слава Богу, мой дружище, есть у нас враги,

Значит, есть, наверно, и друзья.

(с) Визбор