Другой путь. Часть вторая. В стране Ивана

Он с такой обстоятельностью вникал во все, что видел, и с такой заботой об этом говорил, как будто оно имело какое-то касательство к нему. Но оно не имело к нему касательства. И заботу о воде для этих мест он тоже проявлял напрасно. Далеко находились эти места от его дома, и не он был здесь хозяином. С чего бы ему так болеть за чужие сухие земли, когда в его кержацких лесах и болотах, надо думать, хватало воды с избытком?

Я отвернулся от него, чтобы без помехи поговорить с моей женщиной. Прижав одно ухо к подушке и прикрыв другое рукавом пиджака, я отправился к ней на горячий берег южного моря, стараясь не слышать, как спускался кержак со своей полки, как он снова на нее взбирался и что он говорил по поводу увиденного за пределами вагона.

Но, должно быть, я слишком хорошо закрылся от посторонних звуков, пытаясь уйти своими помыслами к берегам их южного моря, потому что ушел незаметно совсем в другое царство. А когда вернулся из этого царства, день успел перевалить за половину. Вернул меня на место голос проводницы, проходившей мимо двери купе. Она провозгласила:

— Граждане пассажиры! В шестом вагоне есть ресторан. Для желающих имеются свежие обеды, горячие закуски и напитки.

Я был желающим. Для меня она сделала это сообщение. Не раздумывая долго, я сунул ноги в туфли, спрыгнул с полки и направился в шестой вагон.

Идти к нему пришлось через три других вагона. С их площадок я оглядывал безлесные, холмистые равнины, мимо которых мы проносились. Пыль над ними как будто поредела. Среди нетронутых земель виднелись кое-где распаханные поля, засеянные хлебами. Они прилегали к селениям. Зелень деревьев тоже большей частью скопилась в селениях. Между селениями простиралась на многие километры нетронутая травянистая земля, поросшая местами редким кустарником. На этой земле паслись овцы.

Я не сразу их разглядел. Сперва мне показалось, что один из холмов покрыт снегом. Потом я заметил, что снег этот сползает с холма, растекаясь у его основания. Ничего удивительного в этом, конечно, не было. При такой жаре снег не мог уцелеть. Он обязательно должен был сползти с холма и раствориться в зелени травы. Но, сползая с холма в низину, снег не таял и не убавлялся в количестве, заполняя собой внизу пространство тех же размеров, какое перед этим заполнял на холме. А когда он с низины опять пополз вверх на соседний холм, я догадался, что вижу не снег, а стадо белых овец.

Потом, когда поезд миновал первый холм, я увидел позади него человека с большой сумкой через плечо. В одной руке он держал длинную палку с крюком на конце, а в другой — раскрытую книгу. Не отрывая от книги глаз, он медленно брел вслед за стадом.

Проходя площадку соседнего вагона, я увидел вдали ползущую по равнине длинную черную тень и невольно глянул вверх, разыскивая на голубом небе тучу, бросающую эту тень. Однако небо было чистое, без единого облака. И только разглядев неподалеку от этой тени человека с длинной палкой в руке, я понял, что вижу второе стадо овец, на этот раз черных.

В это время через ту же площадку вагона прошел кержак в своей бледно-розовой, застиранной рубахе. Он тоже, как видно, направлялся в ресторан. И, конечно, он опять не упустил случая царапнуть меня тем глазом, который оказался обращенным ко мне. Я не сразу последовал за ним. Наоборот, я даже готов был двинуться в обратную сторону. И только вспомнив, что там нет еды, отказался от этого намерения.

Но разглядывать их просторы у меня уже почему-то не стало охоты. Чего я не видел в их просторах? Нечего было видеть на их просторах. Два стада овец? Маловато было для меня двух стад. Побольше хотелось бы мне видеть их на таких расстояниях. Мало они мне их представили. По всей России пришлось им собирать овец, чтобы составить эти два стада. Неудивительно, что получились они такими огромными, заняв на этой холмистой равнине столько места. Но больше у них, видимо, не нашлось.

Так, наверно, обстояли здесь эти дела, верно, Юсси? Уж мы-то с тобой давно проникли во все их немудрые уловки. Два стада овец насобирали они к моему появлению здесь. До этого пусто было вокруг. Пока я лежал на своей полке, закрыв глаза, поезд шел по равнине, где не было ничего живого. И напрасно пытался бы кто-нибудь внушить нам с тобой, что за это время очень много овечьих стад, черных и белых, мелькало справа и слева от поезда, заполняя собой холмы и впадины. Мы-то с тобой знаем, что не было тут никаких стад, кроме этих двух, собранных наспех со всех уголков их огромной страны на удивление заезжему финну.