Другой Шинигами

— А почему это должно меня волновать? — спросил я. — А? Рядовой? Я тебе даю последний совет. Если ты думаешь, что после двух дней медитации уже станешь капитаном, то я тебя разочарую. Иногда нужно десять лет медитировать, чтобы достичь хоть маленького продвижения в познании своего асаучи, а затем и занпакто. Больше мне нечего тебе сказать.

Я отвернулся от него, ощущая недовольный взгляд в спину. Хи Аямаре просто молчала и ничего не делала. Хотя по ее выражению лица можно было понять, что ей было некомфортно находиться при таком разговоре. И я ее понимаю. Я бы и сам не хотел стать свидетелем, виновником и безмолвным участником такого разговора. Но иногда нужно показывать людям, что мир вокруг них не крутится. Да и вокруг меня тоже, если честно… Но это уже другое дело.

После этого разговора Кен больше не ходил за нами и не подглядывал. Кто-то бы посчитал, что он решил просто не заниматься ерундой, но этот кто-то — я. Что-то у меня нет веры в то, что рядовой Барбенхаймер решит так просто отойти в сторону. Иногда в людях есть черты, которые они никогда не показывают другим до определенного времени. Вот и у Кена есть что-то такое… непонятное.

Таблетку квинси я продолжал носить с собой, при этом перепрятав в другую защитную коробочку. Все дело в том, что если кто-то обнаружит у меня что-то, что принадлежит квинси, то могут возникнуть вопросы и подозрения. Чтобы избавиться от них, я ночью порезал коробочку на пластины, а затем снял знак в виде странной звезды с тонкими лучами.

После этого я сделал небольшой обруч на руку, который был достаточно крепким и мог отразить даже удар асаучи. В общем, неплохое дополнение к моей экипировке. Хотя и не то чтобы оно было очень нужно.

Но это дело уже такое… десятое. Саму таблетку я решил спрятать в другой коробочке. Теперь, если кто-то ее обнаружит, то ничего не будет спрашивать, потому что такие коробочки часто носят для каких-то редких медикаментов. Так что таблетку квинси тоже можно назвать медикаментом в определенных случаях.

В последний день занятий с Хи, мы сидели на полигоне, перед разведенным духовной силой огнем. Это было обычное развлечение, игра для тренировки контроля. Повышение контроля же очень сильно поможет в личном развитии и использовании техник.

— Кстати, офицер Хитоши, — обратилась ко мне Хи. — Я всё хотела спросить.

— Да?

— Что это была за штука, которую использовал тот квинси для призыва пустых?

— А… как тебе сказать. Когда хочется получить дополнительные силы, он использовал специальную таблетку. Она позволяет преодолеть такие ограничения, если не хватает сил. Но это тоже очень опасно, потому что пустые могут в этот момент напасть и на того, кто использовал эту таблетку.

— Ясно, — кивнула она.

— Но это всё, что я знаю, — пожал плечами. — Есть какие-то еще вопросы?

— Да нет, — пожала она плечами. — Вы-таки завтра отправляетесь?

— Верно, на достаточно долгий период, — сказал я. — Если не будешь увиливать от развития и тренировок, то сможешь пробудить занпакто достаточно быстро.

— Эх, — только и протянула она. — Мне остается только надеяться.

— Не надеяться, а трудиться, — поправил, а затем поднялся. — Ладно. Мне пора.

В этот момент я ощутил Тодороки вместе с… Кеном, которые приближались. Никакой опасности от них не исходило, что меня несколько удивило.

— Уже закончил тренировки, офицер Хитоши? — поинтересовался у меня офицер Тодороки.

— Да, — кивнул я. — А ты решил поучить Кена?

— Верно, — кивнул офицер. — Этот парнишка умеет уламывать, если у него есть желание.

— Вот как, — хмыкнул я. — Тогда удачи.

— И тебе того же, — пожелал мне в ответ Тодороки.

После того вечера докладов между ним и Айсой произошла достаточно серьезная ссора. Она вылила на него всю свою злость, а тот не собирался сдерживаться и высказал ей все, что думает о ее идеях и мыслях. Слушать ссору было достаточно интересно, но быстро надоедало. Это стало причиной самых разных слухов, а также того, что двенадцатый офицер и четырнадцатый больше не общались между собой и даже избегали встреч.

Айса назвала Тодороки бесчувственным чурбаном, а тот ответил ей «маникюренной сукой». Не знаю, что тут было более оскорбительно, потому что все женщины-шинигами, которых я видел, всегда пытались ходить с идеальным маникюром. В общем, ссора глупая, но зато дала развлечение любителям слухов и заговоров.

После этого Тодороки завязал роман с какой-то швеей. Их видели вместе несколько раз. И когда пошли разговоры, что он предпочитает общаться со швеей, потому что она ему «даёт», а Айса все время отмораживалась, двенадцатый офицер очень сильно вспылила и едва ли не переломала кости четырнадцатому офицеру.

Я все еще помнил мой спарринг с ними и то, как она меня оскорбляла, так что я не спешил ее утешать или как-то уговаривать не особенно обращать внимание на Тодороки. Мне было все равно на них. Просто было забавно.

Утром я попрощался с Асукой, капитаном и лейтенантом и отправился в путь.