Другой в литературе и культуре. Том I

Нигилизм явился у нас потому, что мы все нигилисты. Нас только испугала новая, оригинальная форма его проявления. (Все до единого Федоры Павловичи.) ‹…› Комический был переполох и заботы мудрецов наших отыскать: откуда взялись нигилисты? (Да они ниоткуда и не взялись, а всё были с нами, в нас и при нас (Бесы).)[119]

В свете изложенного представляется, что «Бесы» на уровне своей формы выражают консервативный сценарий общественного развития во всей его двойственности и парадоксальности, чему особенно способствует такая художественная инновация, как полифония, описанная М. М. Бахтиным.

«Сталин» как Другой: Биографический проект Анри Барбюса [120]

Н. В. Семёнова

Мы мировой идем дорогой

И светоч яркий видим мы…
Барбюса «Сталин», – вот та книга,
Что раскрывает новый мир!

Г. Табидзе. Анри Барбюс на конгрессе

(Пер. с грузинского Б. Серебряков)

Другой автор, другая биография, другой герой

В 1936 году в СССР массовым тиражом вышла официальная биография Сталина[121]. Удивительным в этой книге было прежде всего то, что ее автором выступил не советский писатель или журналист, а иностранец – Другой по отношению к русскоязычной читательской аудитории.

Барбюс не был единственным кандидатом на роль биографа Сталина. Среди претендентов значились также Э. Людвиг, взявший у вождя интервью, и М. Горький. В итоге договоренность была достигнута с французским коммунистическим писателем[122]. В пользу Барбюса говорила его литературная и общественная репутация антифашиста и антиимпериалиста. Автор был хорошо известен в Советском Союзе. Многократно переиздавались его роман «Огонь» (Le Feu (journal d’une escouade), 1916) и рассказы. В 1929 году А. М. Роом снял фильм «Привидение, которое не возвращается» по новелле «Свидание, которое не состоялось». Существовал также личный контакт Барбюса со Сталиным: первая встреча произошла в 1927 году, когда праздновалась десятая годовщина Октябрьской революции. Кроме того, Барбюс опубликовал два сборника публицистических работ о СССР: «Вот что сделано в Грузии» (Voici ce qu’on a fait de la Géorgie, 1929) и «Россия» (Russie, 1930). В них создавался положительный образ страны и совершавшихся в ней преобразований. Французский писатель, как видим, оказался подготовлен к роли биографа главы Советского государства.

Ретроспективно обнаруживается другая причина, объясняющая, почему выбор мог пасть на французского автора. В 1935 году в Париже вышли две книги с названием «Сталин». Первая – апологетическая – написана Барбюсом, вторая – резко негативная – принадлежала одному из основателей Французской коммунистической партии Борису Суварину[123]. Работа над ними велась, по-видимому, в одно время, и оба произведения составляли своеобразный диалог-полемику[124].

Издание в Европе книги «Человек, через которого раскрывается новый мир» предшествовало смерти Барбюса. Уход из жизни известного леворадикального интеллектуала закономерно вызвал интерес к одному из его последних трудов. Публицист Д. Осипов в 1936 году отмечал, что западная читательская аудитория книги делится на ее «восторженных друзей и ярых врагов»[125]. Вскоре советская печать сообщила о фактах запрещения книги Барбюса в Венгрии и Югославии[126]. В Италии в период власти Муссолини писатель был признан персоной нон грата[127].

Книга Барбюса вызвала резонанс, но была воспринята неоднозначно (на суд публики выносились две версии биографии советского вождя, но об этой диалогичности советский читатель не знал). Произведение «Сталин. Человек, через которого раскрывается новый мир» было написано автором, оппозиционным для европейцев, и Другим для граждан СССР. Впрочем, скоро и в Советском Союзе этот труд Барбюса обрел статус «другой» биографии: в 1939 году институт Маркса – Энгельса – Ленина при ЦК ВКП(б) выпустил «свой» очерк жизни Сталина. А после смерти «вождя народов» книга Барбюса стала ненужной и практически не заслуживающей упоминания[128].