Другой взгляд на Сталина

Енукидзе был помещен под домашний арест в середине 1935 года. Подполковник Гай, руководитель организации Токаева, устроил его побег. В Ростове-на-Дону они провели собрание с участием Шеболдаева, первого секретаря обкома партии, Пивоварова, председателя Областного Совета, и Ларина, председателя Облисполкома. Затем Енукидзе и Гай двинулись на юг, но были задержаны НКВД близ Баку. Гай застрелил двоих, но и сам был убит{576}.

Оппозиционная группа Токаева имела также связи с группой Бухарина.

Токаев заявлял, что его группа поддерживала тесные связи с другой фракцией в руководстве партии, группой главы Службы безопасности Ягоды. «Мы знали силу… глав НКВД, Ягоды или Берии… в качестве не слуг, а врагов режима»{577}.

Токаев писал, что Ягода защитил многих их людей, которые попадали в опасное положение. Когда Ягода был арестован, все связи группы Токаева с руководством госбезопасности были оборваны. Для их тайного движения это было громадной потерей.

«Возглавляемый теперь Ежовым, НКВД пошел еще дальше. Малое Политбюро добралось до заговорщицких организаций Енукидзе – Шеболдаева и Ягоды – Зелинского и вплотную занялось связями оппозиционеров в центральных органах госбезопасности. Ягода был убран из НКВД, и мы потеряли крепкую опору в нашей оппозиции из госбезопасности»{578}.

Каковы были намерения, планы и деятельность группы Токаева?

Задолго до 1934 года, писал Токаев, «наша группа планировала убийство Кирова и Калинина, Председателя Президиума Верховного Совета СССР. В конце концов убийство Кирова удалось другой группе, с которой мы имели связи»{579}.

«В 1934 году был план начать революцию, арестовав целиком весь сталинистский XVII Съезд партии»{580}.

Член группы, Клава Еременко, в середине 1936 года предложила убить Сталина. Она знала офицеров из охраны Сталина. Товарищ Х отказался и «указал, что уже было не менее пятнадцати попыток убийства Сталина, все без успеха, но каждая стоила многих жизней отважных людей»{581}.

«В августе 1936 года… мой вывод был таков, что время промедлений прошло. Нам надо немедленно начать подготовку к вооруженному восстанию. Я был уверен тогда, как и сейчас, что если бы товарищ Х призвал к оружию, то за ним сразу бы пошли многие видные деятели СССР. В 1936 году Алкснис, Осепян, Егоров и Каширин присоединились бы к нам»{582}.

Заметим, что все эти генералы были казнены после разоблачения заговора Тухачевского.

Токаев полагает, что в 1936 году у них было достаточно сторонников в армии для того, чтобы преуспеть в перевороте, который, поскольку Бухарин еще был жив, поддержали бы крестьяне.

Один из «наших летчиков», вспоминал Токаев, представил товарищу Х и Алкснису с Осепяном план бомбежки мавзолея Ленина и Политбюро{583}.

20 ноября 1936 года в Москве товарищ Х во время тайного собрания пяти членов организации предложил Демократову убить Ежова во время VIII Чрезвычайного Съезда Советов{584}.

«В апреле 1939 года мы провели встречу лидеров подпольных оппозиционных групп, чтобы оценить положение дома и за границей. Кроме революционных демократов там присутствовали два социалиста и два правых военных оппозиционера, один из которых называл себя народным демократом-децентралистом. Мы приняли резолюцию, впервые определившую сталинизм как контрреволюционный фашизм, предательство рабочего класса… Резолюция была немедленно передана видным деятелям партии и правительства, и похожие конференции были организованы в других центрах… Мы начали оценку своих шансов в вооруженном восстании против Сталина»{585}. Заметим, что мысль «большевизм = фашизм» объединяла советских военных заговорщиков 30-х годов, троцкистов, социал-демократов и западных католиков правого направления.

Вскоре после этого Токаев беседовал со Смольнинским – это псевдоним одного из высших офицеров Ленинградского военного округа – о возможности покушения на Жданова{586}.

Кроме того, в 1939 году, в канун войны, состоялась еще одна встреча, где заговорщики обсуждали вопрос об убийстве Сталина в случае войны. Они нашли это неподходящим, так как им некем было заменить Сталина во главе государства, да и массы не пошли бы за ними{587}.

Когда началась война, Токаеву, который хорошо говорил по-немецки, предложили участвовать в партизанской войне в тылу нацистов. Партизаны, естественно, рисковали своей жизнью каждый миг, постоянно. В то время товарищ Х решил, что Токаев не должен принимать это предложение: «Мы должны, насколько это возможно, оставаться в главных центрах, быть готовыми взять власть, если режим Сталина рухнет»{588}. «Товарищ Х был убежден, что это был момент истины для Сталина. Жаль, что мы не могли видеть в Гитлере освободителя. Следовательно, говорил товарищ Х, мы должны быть готовы к падению режима Сталина, но нам не следует делать ничего, что может ослабить режим». Это обсуждение прошло на тайном собрании 5 июля 1941 года{589}.