Другой взгляд на Сталина

Англо-американские правые подталкивали Германию к борьбе с Советским Союзом. Более того, Сталин не имел точных данных о том, как Рузвельт будет реагировать на нацистскую агрессию против Советского Союза. В мае 1941 года Рудольф Гесс, второй человек в нацистской партии, приземлился в Шотландии. Сефтон Демлер, который вел пропагандистские передачи для Германии на британском радио, писал в своей книге:

«Гесс… заявил, что целью его полета в Шотландию было установление мира „на любых условиях“, при условии, что Британия впоследствии присоединится к Германии в нападении на Россию.

«Победа для Англии, как союзника русских, – говорил Гесс, – была бы победой большевиков. А победа большевиков будет означать, рано или поздно, русскую оккупацию Германии и остальной Европы»{699}.

Настроения о том, чтобы иметь дело с Германией, имели в Британии глубокие корни. В начале 1993 года в Британии развернулась полемика в связи с книгой «Конец славы» Джона Чармли. Алан Кларк, бывший министром обороны в правительстве Тэтчер, заявил в интервью, что было бы лучше, если Черчилль заключил бы мир с Германией весной 1941 года. Нацистская Германия и большевистская Россия уничтожили бы друг друга, и Британия смогла бы сохранить империю»{700}.

Но вернемся к началу 1941 года. Сталин получал в то время различную информацию со всего мира, извещавшую о скором нападении Германии на Британию. Когда же Сталин видел сообщения, тогда же приходившие из Британии, о скором нападении Германии на Советский Союз, он должен был спросить себя: сколько здесь британской лжи, пущенной с целью предотвращения гитлеровского вторжения в Британию?

После войны стало известно, что немецкий фельдмаршал Кейтель, выполняя данную Гитлером 3 февраля 1941 года инструкцию, издал «Директиву о дезинформации врага». Жуков писал:

«Было отпечатано огромное количество карт Англии, подразделениям придавались переводчики с английского, велась подготовка к полному закрытию некоторых зон вдоль побережья Ла-Манша, Па-де-Кале и Норвегии. Распространялась информация о многочисленных „воздушных десантниках“, на побережье устанавливались искусно сделанные „ракетные батареи“… активно велась антибританская пропаганда, а обычные угрозы и критика Советского Союза прекратились»{701}.

Все это объясняло крайнюю осторожность Сталина. Едва ли он был похож на недалекого диктатора из Элленштейновских представлений, это был весьма здравомыслящий коммунистический лидер, обдумывавший каждую возможность. Свидетельствует Жуков:

«Однажды Сталин сказал мне:

„Один человек шлет мне очень важную информацию о намерениях гитлеровского правительства, но у нас есть некоторые сомнения“.

Возможно, он говорил о Рихарде Зорге (знаменитом советском шпионе)»{702}.

Согласно Жукову, советская разведка несет ответственность за неверные данные о дне нападения. 20 марта 1941 года ее начальник, генерал Голиков, представил Сталину доклад, содержавший информацию жизненной важности: нападение произойдет в срок между 15 мая и 15 июня. Но в выводах Голиков указал, что, возможно, это «дезинформация, пришедшая от англичан или даже германской разведки». По оценке Голикова, нападение должно было произойти после победы Германии над Англией{703}.

13 июня маршал Тимошенко позвонил Сталину с просьбой о переводе войск в состояние боевой тревоги. «Мы подумаем над этим», – ответил Сталин. На следующий день Тимошенко и Жуков обратились снова. Сталин поговорил с ними.

«Вы предлагаете провести мобилизацию, поднять войска и двинуть их к западной границе? Но это война! Вы это понимаете или нет?»

Жуков ответил, что, согласно их разведслужбе, мобилизация немецких дивизий завершена. Сталин ответил:

«Нельзя верить всему из сообщений разведки».

В этот самый момент Сталину позвонил Хрущев. Жуков продолжает:

«Из его ответов мы поняли, что разговор идет о сельском хозяйстве. Прослушав некоторое время, Сталин сказал: „Это хорошо“.

Н. С. Хрущев, должно быть, разрисовал радужные перспективы получения урожая»{704}.

Это невероятное замечание от Жукова!

Нам известно, что Хрущев обвинял Сталина в «недостатке бдительности» и «безответственности». Но в то время, когда Жуков, Тимошенко и Сталин оценивали возможность надвигавшейся агрессии, бдительный Хрущев вел рассуждения о зерне и овощах.

Вечером 21 июня немецкий дезертир сообщил, что нынешней ночью произойдет нападение. Тимошенко, Жуков и Ватутин были вызваны к Сталину:

«Возможно ли, что немецкие генералы послали этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт?» – спросил Сталин.

Тимошенко: «Мы считаем, что перебежчик сказал правду».

Сталин: «Что будем делать?»

Тимошенко: «Надо немедленно дать директиву о приведении в боевую готовность всех войск приграничных районов».

После короткого обсуждения военные представили текст, который был немного изменен Сталиным. Вот его суть:

«Приказываю:

а) в течение ночи 21.6.41 тайно занять боевые посты в укрепленных районах государственной границы;