Другой взгляд на Сталина

«Сталин… имел огромные организаторские способности. Сам он работал очень упорно, но он также мог заставить и других работать изо всех сил, выдавливая из них все, на что они были способны»{774}.

«У Сталина была изумительно крепкая память… Сталин знал не только командующих фронтами и армиями, а их было уже около сотни, но и многих командиров корпусов и дивизий, а также и ведущих работников Наркомата обороны, не говоря уже о высших представителях центрального и областных партийных и государственных органов»{775}.

Помимо того, Сталин знал лично многих создателей самолетов, артиллерийских орудий и танков, он часто приглашал их и задавал подробные вопросы{776}.

Военные заслуги Сталина

Как должны быть оценены военные заслуги человека, который возглавлял армию и народ Советского Союза во время величайшей и самой жестокой войны в истории человечества?

Вот итоговая оценка, сделанная Хрущевым:

«Сталин очень энергично рекламировал себя как величайшего вождя… взять, например, наши исторические и военные фильмы… их больно смотреть. Их истинное содержание – пропаганда по восхвалению Сталина и его военного гения…

Не Сталин, а вся партия, советское правительство, наша героическая армия, ее талантливые руководители и храбрые солдаты, весь советский народ – вот кто обеспечил победу в Великой Отечественной войне. (Бурные и продолжительные аплодисменты.)»{777}

Не Сталин! Не Сталин, а вся партия. А вся партия, по-видимому, получала приказы и распоряжения от Святого Духа.

Хрущев демонстрировал намерение прославить партию, ее коллективную суть в борьбе, и преуменьшал роль Сталина. Создавая культ личности, Сталин присвоил победу, которая была добыта «всей» партией.

Как будто Сталин не был самым главным вождем партии, тем, кто всю войну проявлял невероятную трудоспособность, величайшую стойкость и дальновидность. Как будто стратегические решения утверждались не Сталиным, а наоборот, его подчиненными.

Если Сталин не был военным гением, то можно сделать вывод, что величайшая в истории война, война человечества против фашизма, была выиграна не военным гением. Потому что в той ужасающей войне никто не сыграл роль, сравнимую с ролью Сталина. Даже Аверелл Гарриман, представитель американского империализма, после повторения обязательных штампов о «Сталине-тиране» ясно засвидетельствовал «его высокий ум, который фантастически точно схватывал детали, его проницательность и удивительную человеческую восприимчивость, которую он смог проявить, по крайней мере, в годы войны. Я находил его лучше осведомленным, чем Рузвельт, более реалистичным, чем Черчилль, и, в определенной степени, самым эффективным лидером времен войны»{778}.

«При Сталине не было места никому другому. А где же были наши военные руководители?» – разглагольствовал Хрущев. Он льстил маршалам: разве не вы были настоящими гениями Второй мировой войны? В конце концов, Жуков и Василевский, два наиболее значительных военных руководителя, высказали свои мнения через пятнадцать и двадцать лет соответственно после позорного доклада Хрущева. Первым мы представляем мнение Василевского.

«Процесс роста Сталина как генерала завершился… После Сталинградского и особенно Курского сражения он поднялся до высот стратегического руководства. С того момента Сталин, как правило, мыслил понятиями современной войны, хорошо владел всеми вопросами, относящимися к подготовке и проведению операций. Обычно он требовал, чтобы военные действия проводились творчески, с полным применением военных знаний, так, чтобы все действия были решительными и гибкими, направленными на раскол и окружение врага. В своих военных представлениях он явно демонстрировал тенденцию к концентрации сил и материалов, к разнообразию их использования различными методами подготовки и проведения операций. Сталин стал показывать блестящее понимание военной стратегии, которого он достиг с впечатляющей легкостью, поскольку он был мастером в искусстве политической стратегии, а также и оперативного искусства»{779}.

«Иосиф Сталин, несомненно, вошел в военную историю. Бесспорной его заслугой является то, что под его непосредственным руководством как Верховного главнокомандующего советские вооруженные силы выстояли в оборонительных сражениях и столь блестяще провели наступательные операции. И, однако, он, насколько я могу судить, никогда не говорил о своем личном вкладе. Звания Героя Советского Союза и Генералиссимуса были присвоены ему по письменному представлению фронтовых командиров в Политбюро Центрального комитета…

Обо всех просчетах, допущенных во время войны, он рассказывал народу открыто и честно»{780}.