Другой Зорге. История Исии Ханако

Выяснилось, что Одзаки-младший и Каваи организовали инициативную группу, которая, в свою очередь, собирала единомышленников — тех людей, которым были близки идеалы погибшего Одзаки-старшего и, соответственно, Зорге, для регулярного посещения могилы Одзаки Хоцуми, похороненного, к слову сказать, на том же кладбище Тама, буквально в трех минутах ходьбы от могилы Зорге. Теперь Каваи и Одзаки приглашали присоединиться к их обществу и Исии Ханако. Разумеется, ей очень понравилась идея, она была благодарна за это предложение и немедленно согласилась. Они взахлеб проговорили еще около часа, и, уходя, Одзаки-младший пообещал, что еще зайдет.

Эта неожиданная встреча вновь наполнила Ханако энергией, которая едва ли не полностью покинула ее за время лечения. Она с нетерпением ждала следующей встречи, обдумывая новые темы для разговора, новые идеи для обсуждения с единомышленниками. И действительно, спустя пару-тройку дней от Хоцуки пришло письмо, в котором он обещал познакомить со своим приятелем Камэяма Кодзо — журналистом, литературным критиком и активистом Коммунистической партии Японии. Утром следующего дня оба, и Одзаки, и Камэяма, стояли перед домом Исии.

Камэяма выглядел старше своего возраста. Будучи ровесником Ханако, он производил впечатление солидного мужчины за пятьдесят, чему в немалой степени способствовала спокойная, несколько вальяжная — «джентльменская» манера держаться. С Ханако он был подчеркнуто уважителен и сразу оговорился, что, хотя лично и не является причастным к «Делу Одзаки — Зорге» и только слышал о нем от Хоцуки, теперь он как можно скорее хочет посетить могилу Зорге, о котором тоже много слышал и читал, а также оказать посильную помощь в увековечивании памяти обоих погибших героев. Спросив на это разрешения у Исии Ханако, он окончательно подкупил ее своей вежливостью и предупредительностью.

Все вместе они наметили приблизительный план действий на ближайшее время и договорились встретиться в следующий раз 8 октября в 10 часов утра на одной из станций по дороге к кладбищу Тама.

Когда они добрались до кладбища, Ханако стало немного стыдно, что и 17-й участок, на котором находилось захоронение, располагался далековато от главных ворот — пришлось идти минут 15, и сама могила за время ее отсутствия поросла травой, которая успела высохнуть, а тушь на деревянной табличке почти полностью выцвела.

Заметив ее смущение, Камэяма похвалил женщину, сумевшую в одиночку устроить такое грандиозное дело, как повторное погребение, а потом, несмотря на тяжелую болезнь, ухаживать за могилой.

Один за другим все трое возложили цветы, воскурили благовония и помолились. Одзаки даже захватил с собой небольшую садовую лопатку и принялся счищать сорняки с могилы. Ханако виновато заметила, что последний раз нанимала рабочих, чтобы они привели могилу в порядок полгода назад, в марте, и, конечно, этого недостаточно. Она пообещала позаботиться об этом к следующему посещению, которое тут же назначили на день казни — 7 ноября, и молодой Одзаки согласился: его почти детская лопаточка не справлялась с мощными корнями японских сорняков.

Перед прощанием на той же станции Мусаси-Сакаи, где они и встретились, друзья задержались. Камэяма много расспрашивал Ханако о ее жизни и в конце беседы вручил ей две тысячи иен — помощь в оплате за лечение.

Еще одним единомышленником, с которым Исии познакомил молодой Одзаки, стал преподаватель биологии в университете Хосэй Цугэ Хидэоми. Встреча с ним состоялась в начале ноября, когда Ханако и Хоцуки приехали к нему в университет. Цугэ-сэнсэй оказался человеком средних лет с худым и белым лицом, цвет которого внушал опасение за его здоровье. Он абсолютно точно соответствовал несколько карикатурному образу ученого, все время проводившего в лаборатории и никогда не бывающего на улице и не отдыхающего от своих опытов. Впечатление оказалось обманчивым. Цугэ был полностью в курсе общественной и политической жизни не только Японии, но и планеты в целом, много расспрашивал Ханако о Зорге, и трудно было не заметить, что он хорошо знаком с этим делом. Когда же он отвлекся на упоминание Германии и принялся рассказывать, как сам несколько лет тому назад совершил путешествие в Европу, молодой Одзаки аккуратно вернул сэнсэя на японскую землю, переведя разговор на тему почитания памяти казненных героев.

Искушенный в тонкостях общения, Цугэ задумался и заметил, что Исии — единственная, кого не знают старые члены общества, и это может стать поводом для неожиданного и обоюдного смущения — и для нее, и для ветеранов в деле посещения могил. Поэтому, по его мнению, Ханако следовало воздержаться от участия в общей встрече. Достаточно будет того, что Цугэ лично посетит могилу Зорге. Мысль о том, что если не познакомить однажды Исии с другими единомышленниками, то они так никогда и не встретятся, либо не приходила Цугэ в голову, либо у него, наоборот, имелась какая-то своя идея, которую он не торопился высказывать гостям.