Другой Зорге. История Исии Ханако

Еще когда Исии готовилась к операции, в октябре 1953 года у нее дома снова побывал корреспондент престижного еженедельника, принадлежащего газетному концерну «Ёмиури». Статья долго не появлялась, и Ханако решила, что, как и в прошлый раз, «Ёмиури» не решится опубликовать материал о Зорге. Однако, когда женщина уже приходила в себя после операции, обещанная публикация не только появилась в печати, но и взбудоражила всю клинику. Исии Ханако, как героиня очерка, мгновенно стала местной знаменитостью, но саму ее, как всегда, интересовало совершенно другое: что и как написано в статье. В номере, как обычно, давалась краткая справка о деле Зорге, много писалось о причастных к нему японцах, а заодно сообщалось, что в скором времени будет снят совместный японо-немецко-итальянский фильм, ради которого известный западногерманский режиссер привез актера, похожего на Зорге, в Японию, и сейчас находится в процессе создания картины. Видимо, журналистам «Ёмиури» стало известно о съемках первой картины в до сих пор непрерывающейся цепи кино- и телекартин о жизни знаменитого разведчика. О том, что именно появится на экране и в каком ключе будет изображен главный герой, можно было судить по тому, что режиссером ленты выступил некогда знаменитый, обласканный нацистскими бонзами Файт Харлан, которого покойный рейхсминистр пропаганды гитлеровской Германии Йозеф Геббельс считал одним из лучших мастеров кино. Да и называлась картина бывшего нациста (Харлан прошел процесс денацификации) вполне однозначно: «Предательство Германии. Дело доктора Зорге». В общем и целом, сюжет основывался на материалах американского расследования генерала Чарлза Уиллоуби, но для усиления драматического эффекта режиссер вплел в него любовно-шпионскую историю с участием самого Зорге (естественно) и вымышленного персонажа — секретарши германского посла в Токио Катарины фон Вебер. Ее сыграла супруга режиссера Кристина Зёдербаум, положившая тем самым начало традиции съемок жен авторов фильмов о Зорге в их картинах[65].

Таких деталей в той статье «Ёмиури» не сообщалось, но уже опытная в подобного рода делах Ханако все же забеспокоилась. Кто тогда мог предсказать, какой станет первая экранизация «Дела Зорге»? Можно было предположить, что опытные мастера хорошо выполнят свою задачу с точки зрения исполнительского мастерства, но что это будет за задача? Чего хочет режиссер? Каким он видит Зорге? Таким ли, каким он был на самом деле? Ханако боялась даже об этом думать. Она понимала, что кино на то и кино, чтобы развлекать зрителей и тем самым приносить прибыль. Но ведь сюжет, персонажи, их образы, чувства, мысли, идеалы должны будут произвести впечатление на простых людей. Что из этого получится в конечном итоге? Исии Ханако, как мы сегодня знаем, заранее не без оснований подозревала, что начались съемки мощного шпионского триллера, полного алкоголя, женщин и денег, что все получится плохо — настолько, что лучше бы этого фильма никогда не увидеть, и все же… она с нетерпением ждала, когда он появится на экране. Хотя часть картины снималась в Японии, в общении с прессой члены съемочной группы хранили мертвое молчание. Утечек информации с площадки не наблюдалось, как и незаметно было, чтобы кто-то обращался за консультациями к свидетелям и участникам тех событий, коих тогда в Токио еще оставалось немало. Видя и понимая все это, Ханако не питала радужных надежд, и поздравления врачей, медсестер и пациентов, прочитавших материал о съемках фильма, ее не слишком радовали.

Между тем журналисты нашли возлюбленную Зорге в больнице. На этот раз к ней прибыл корреспондент британской «Таймс» в сопровождении фотографа. Ханако уже привыкла к интервью, поэтому согласилась на него с легкостью и на знакомые вопросы отвечала без каких-либо затруднений, почти механически. И вдруг, набравшись смелости и глядя Ханако прямо в глаза, журналист приступил к короткому интервью, которое женщина потом воспроизвела так:

«— Правда ли, что Зорге-сан был извращенцем? Ходят такие слухи…

Хотя до сих пор никто и никогда мне подобных вопросов не задавал, я не особо удивилась, но подумала, что если сейчас не ответить твердо, то непонятно будет, до какой степени слухи затмят правду. Для художественного фильма или повести это, может быть, и забавно, но для здоровых, нормальных людей — вовсе нет. Я тоже набралась храбрости и ответила:

— Вовсе нет. Насколько я знаю, НИЧЕГО подобного не было.

Смеясь, он заметил:

— Если вы, как самая осведомленная в этом деле, так считаете, то ошибки быть не может. Раз уж у меня появилась возможность задать вопрос, то… Больше мне и спрашивать-то нечего, поскольку целью сегодняшнего интервью было именно это…

— Ах, вот оно что… Что ж, искренне сожалею. Извините, что мой ответ не оправдал ваших ожиданий…

Он торопливо убрал карандаш и бумагу и спросил:

— Ну что вы, что вы… Когда выписываетесь из больницы?

— Уже скоро, возможно, где-то в следующем месяце.

На что они сказали:

— Ну, выздоравливайте, — и ушли».