Друид

Почти все люди боятся Самхайна, потому в эту ночь они остаются дома и, сидя у очага, рассказывают друг другу истории, пьют и едят, чтобы эти двенадцать часов пролетели быстрее. Если кто-нибудь слышит шорох или стук, он знает, что нужно сделать вид, будто ничего не заметил. Никто не встает и не пытается взглянуть туда, откуда донесся странный звук. Каждому известно, что так можно навлечь на себя беду, ведь мертвые пытаются вернуться к себе домой; а любой человек, заставший мертвеца врасплох, сам наполовину мертвец — можно сказать, что одной ногой он уже в могиле.

Даже если кому-то доводится встречать Самхайн под открытым небом, от этого правила все равно нельзя отступать. Ни в коем случае не следует поворачиваться, услышав шаги за спиной. И конечно, лучше всего остаться дома и приготовить побольше блюд и напитков для умерших.

Но той ночью я хотел увидеть их — тех, кто ушел из мира живых. Всех, кто когда-то был очень дорог мне и значил для меня так много, а теперь обитал в царстве теней. Я хотел поговорить с дядюшкой Кельтиллом, а также повидаться с теми из нашей деревушки, кто не пережил набега германцев. Мне очень хотелось встретиться с матерью и отцом, которых я почти не помнил, а также со своими братьями и сестрами, которых я никогда не видел. Именно дня них я приготовил еду и напитки. Если честно, то я был бы не против, если бы к нашей трапезе решили присоединиться Тевтат, Езус, Таранис и Эпона. Я не боялся. Возможно, боги решили бы забрать меня в царство теней в наказание за мое высокомерие, но мне было все равно. Я не стал бы молить их о пощаде. Оказавшись там, где обитают умершие, я стал бы ближе к Ванде. Конечно, она по-прежнему была бы для меня недосягаемой, но я всегда находился бы рядом с ней. В очередной раз я ловил себя на мысли, что никогда не смирюсь с тем, что боги разлучили меня с моей возлюбленной.

Почти с благоговением я откусил небольшой кусочек мяса и начал медленно его пережевывать. Очень медленно. В Галлии не было ни одного человека, который мог бы в бездумной спешке просто проглотить еду на Самхайн, не пережевав ее. Потому что в эту ночь все имеет значение. Каждый жест превращается в своего рода ритуал. Мертвые становятся ближе к нам. Мы чувствуем, что они приходят, смотрят на нас; их дыхание, словно легкое дуновение ветра, треплет наши волосы. И в самом деле — я вдруг увидел, что все они собрались вокруг меня. Люди, которых я знал, когда они были живыми, уселись на камни, разложенные рабами Фуфия Циты у костра, но оставались невидимыми и не говорили ни слова. Мне казалось, что они грустят. Не знаю, почему у меня возникло такое ощущение. Я дал Люсии, улегшейся прямо на мои ступни, кусок мяса и закрыл глаза, надеясь услышать голоса. Но до моего слуха доносилось только слабое потрескивание дров в огне. Мои гости хранили молчание.

Когда я вновь открыл глаза, то понял, что остался совсем один. Камни были всего лишь камнями и ничем больше, а кубки, наполненные вином, и стоявшая рядом с ними еда вдруг показались нелепыми. Неужели это все, что хотели сказать мне боги? Неужели люди, которых я так любил, так ничего и не посоветовали мне? Что могло означать их молчание? Может быть, все они совершенно не интересовались моей судьбой? Я подкинул дров в костер и натянул на голову капюшон. Стало совсем темно и ужасно холодно. Я смотрел на звездное небо, на котором не было ни одного облачка, и вдруг — если честно, даже не знаю почему — задал сам себе очень странный вопрос…