Друсс-Легенда. Легенда. Легенда о Побратиме Смерти

— Спрашивал ты его о Глазах Альказарра?

— Нет.

— Что?! — взвился шаман. — Зачем же ты тогда пустился в это безумное путешествие?

Друсс, не отвечая, подошел к спящему Талисману, положил руку ему на плечо и позвал по имени. Талисман открыл темные глаза.

— Мы победили? — спросил он.

— На свой лад, парень. — И Друсс рассказал ему о явлении ангелов и о новой разлуке.

— Надеюсь, она найдет его. — Талисман встал и вышел. Носта-хан последовал за ним.

— От их благодарности у меня слезы на глаза наворачиваются, — съязвил Зибен.

— Дело сделано — это главное, — пожал плечами Друсс.

— Расскажи мне все, как было.

— Ну уж нет, поэт. Я не хочу, чтобы ты сочинил об этом песню.

— Песен не будет, даю тебе честное слово, — солгал Зибен.

— Как-нибудь после, — усмехнулся Друсс. — Сейчас мне надо поесть и вдоволь, — не спеша, напиться холодной воды.

—  Она очень хороша?

— Несказанно. Но лицо у нее недоброе. — Друсс вышел вместе с Зибеном на солнце и встал, любуясь густой синевой неба. — Пустота — скверное место: только огонь там ярок, а остальное все серое — камень, пепел и небо. Даже думать не хочется, что когда-нибудь мы все окажемся там.

— Что верно, то верно. Ну, рассказывай же, Друсс.

Талисман, Горкай и Носта-хан смотрели на них со стены.

— Он должен был умереть там, — сказал шаман. — Жизненная сила почти что покинула его — но потом вернулась снова.

— Подобного я еще не видел, — сознался Талисман. — Дивное это зрелище: Друсс и Ошикай, бьющиеся с демонами и чудищами. Встретившись, они сразу стали как побратимы и сражались так, точно знали друг друга целую  вечность. Я не мог равняться с ними, шаман. Я был точно ребенок среди взрослых мужей. Но обиды я не испытываю — мне кажется, что я удостоился большой чести.

— Да, — прошептал Горкай, — сражаться рядом с Ошикаем, Гонителем Демонов, поистине большая честь.

— Но к Глазам нас это не приблизило, — буркнул шаман. — Может, он и великий воин, однако глупец. Шаошад сказал бы ему, если бы он спросил!

— Либо мы найдем их, либо нет. Сна меня это не лишит. — Талисман спустился вниз и вошел в дом для паломников.

Зусаи спала на топчане. Талисман сел рядом и погладил ее по голове. Она открыла темные глаза и сонно улыбнулась ему.

— Я ждала, пока Горкай не сказал мне, что ты вне опасности, а потом уснула.

— Теперь мы все вне опасности, и Шуль-сен не будет больше преследовать тебя. — Он умолк. Она села, взяла его за руку и увидела печаль в его глазах.

— Что с тобой, Талисман? Что тебя печалит?

— Их любовь длится целую вечность — а вот нам не суждено соединиться. Всю жизнь я мечтал помочь Собирателю объединить наш народ. Я думал, нет на свете более великого дела. Но теперь я думаю только о тебе, Зусаи. И знаю: если Собиратель возьмет тебя себе, я не смогу следовать за ним.

— Так не станем же слушать предсказаний, — сказала Зусаи, обнимая его. — И будем вместе.

Ласково, но твердо он освободился из ее рук.

— И этого я не могу. Долг воспрещает. Я попрошу Носта-хана увести тебя отсюда. Завтра же.

— Нет! Я не пойду.

— Если ты взаправду любишь меня, Зусаи, то пойдешь. Мне нужно очистить свои мысли для предстоящей битвы. — Он оставил ее и стал обходить укрепления, глядя, хорошо ли их починили, а после выслал Квинг-чина с тремя воинами в разведку навстречу врагу.

— Не нападай на них, друг, — сказал он Квинг-чину. — Ты нужен мне здесь.

— Я вернусь, — пообещал воин и выехал из форта.

Горкай подошел и сказал Талисману:

— Ты должен взять эту женщину себе.

— Так ты слышал? — сердито спросил Талисман.

— Каждое слово, — не смутился Горкай. — Ты должен ее взять.

— А долг? А судьба надиров?

— Ты великий человек, Талисман, — улыбнулся Горкай, — но тут рассудил плохо. Мы все здесь скоро умрем. И если ты женишься на ней, через пару дней она овдовеет. Носта-хан говорит, что может увести ее прочь. Хорошо. Значит, Собиратель женится на твоей вдове. И то, что предсказано, сбудется.

— А если мы победим?

— Если щенок одолеет льва, говоришь ты? Я смотрю на это дело просто, Талисман. Я поклялся следовать за тобой. Если Собиратель нуждается в моей преданности, пусть приходит сюда и сражается вместе с нами! Ночью ты свел вместе Ошикая и Шуль-сен. А посмотри вокруг — тут находятся воины пяти племен. Ты собрал их воедино — и другого Собирателя мне не надо.

— Я не тот, о ком сказано в пророчестве.

— Мне это без разницы. Главное, что ты здесь. Я старше тебя, парень, и наделал в жизни много ошибок. Ты тоже можешь ошибиться сейчас — я говорю о Зусаи. Такую любовь редко встретишь, и ее нельзя упускать. Вот все, что я хотел сказать тебе.

Друсс сидел на стене, глядя, как защитники таскают наверх метательные камни. Теперь у них было около двухсот воинов, в большинстве своем беженцы из Острого Рога. Нуанг Ксуан отправил своих женщин на восток, но некоторые, в том числе и Ниоба, остались. Старый вождь взобрался по разрушенным ступеням к Друссу.

— Хороший нынче денек, воин, — сказал он, отдуваясь.

— Хороший, — согласился Друсс.

— И форт теперь хорош, верно?

— Форт хорош, да ворота в нем старые. Они — самое слабое место.