Друзей моих прекрасные черты. Воспоминания

– А как же угощение? (Этот вопрос был буквально написан у нее на лице.)

Но для него это было фактором второстепенным. Думаю, что предложенной моей женой изысканной гастрономии он просто не заметил.

Однажды, когда мы с друзьями в Праге зашли в какой-то ресторан, небольшой, но очень дорогой и славящийся разнообразным выбором крепких напитков, наш тогдашний представитель в Международном союзе студентов Саша Лебедев спросил Амосова:

– Николай Михайлович, а вы как относитесь к спиртному?

– Нормально. В субботу после операционных дней принять рюмочку-другую коньяку – это святое!

Наверное, еще тогда сложилось у меня твердое убеждение, что самый дорогой человек в жизни Николая Михайловича – это его дочка Катюша. Он близко к сердцу принимал все, что происходило в ее судьбе: радовался успехам и горевал, когда возникали трудные обстоятельства.

…Долго стоял я на Киевском кладбище у этого обледеневшего холма, перебирая в памяти воспоминания, связанные с этим светлым человеком.

А вечером в каком-то уютном киевском ресторане делегацию Российской Государственной думы принимали депутаты Верховной рады Украины. Ну и как водится, люди, которые, может быть, еще утром цепляли и подкалывали друг друга в зале официальных заседаний, чувствовали себя здесь дружелюбно и раскованно. Многих членов нашей делегации они знали давно, а некоторые были еще и родом из комсомола. Словом, это был теплый, сердечный вечер.

Мне предложили произнести тост. Что я мог сказать в тот момент? Тривиальные мысли о дружбе уже прозвучали, пожелания добра и здоровья – тем более. Я встал с бокалом горилки и сказал:

– Давайте выпьем за светлую память замечательного гражданина России и Украины, Украины и России, вологодского парня, ставшего великим и славным гражданином города Киева, – за Николая Михайловича Амосова.

Удивительно, но в шумном прокуренном зале ресторана вдруг стало тихо. Все молча поднялись и выпили за этого достойного человека до дна.

Александр Иванович Покрышкин

Где только не приходилось мне встречаться и знакомиться с великими людьми! Происходило это и на заседаниях президиума Верховного Совета СССР. В его состав входили представители различных слоев общества, известные люди, скажем, Расул Гамзатов – от творческой интеллигенции, Александр Иванович Покрышкин – от общественных организаций и героев войны, молодежь тогда представлял Борис Пастухов – первый секретарь ЦК ВЛКСМ.

Расул подчас появлялся на заседании, еще, видимо, не отойдя от «вчерашнего», и тут сразу вспоминалась его крылатая фраза, которую он произнес, когда сидел на каком-то скучном заседании. В этот день он дал телеграмму жене: «Фатима, сижу в президиуме, а счастья нет». Всем этот поэтический текст очень нравился, и Гамзатова частенько спрашивали:

– Ну что, Расул, опять счастья нет?

– Отстаньте, – отмахивался он, скрывая улыбку.

Александр Иванович Покрышкин был человеком-легендой. Меня всегда тянуло подсесть к нему, поговорить. Сначала не очень-то получалось, он не был любителем отвлеченных разговоров и в основном что-то буркал в ответ. Со временем постепенно появилось доверие, и мы разговорились. Может быть, так получилось потому, что путевку в авиацию ему дал комсомол…

Тогда он был уже маршалом авиации, возглавлял ДОСААФ и к тому же принимал участие в комсомольских делах и в особенности в великом движении, которое называлось «Поход комсомольцев по местам боевой, революционной и трудовой славы советского народа».

Я познакомился с Александром Ивановичем вначале по книгам. Как раз вышло издание «Жизнь замечательных людей» о Покрышкине. Расспрашивал его, уточнял прочитанное. Например, меня очень интересовало то, как он в самом начале войны вступил в первый воздушный бой.

Его сбивали, он сбивал, но тогда ничего не считали, не до этого было, уже потом пошел строгий с проверкой и перепроверкой учет воздушных побед.

Однажды я спросил:

– Александр Иванович, я читал, что вас сбили в самом начале войны?

Посмотрел на меня исподлобья:

– Сбили.

– Вы прыгнули с парашютом, и немец кружил вокруг вас так близко, что вы видели его лицо. Он пытался расстрелять вас из пулемета. О чем вы тогда думали, наверное, прощались с жизнью?

– Посылал этого гада куда подальше, почти трехэтажным. – Помолчал и добавил, усмехнувшись: – Не попал немец, спешил, видимо, а потом патроны кончились. В общем, приземлился я без единой царапины.

Кажется, всего, что можно желать, добился в жизни Александр Иванович.

Паренек с рабочей окраины Новосибирска из многодетной семьи, Александр выделялся тягой к знаниям, интересом к технике. Не случайно друзья звали его Сашка-инженер.

Поступил в школу ФЗУ, стал жить в общежитии (чтобы семье было легче). Получил специальность слесаря-инструментальщика. В армии он стал первоклассным авиатехником, но мечтал о небе, о полетах. Сумел внести ряд исключительно полезных предложений по усовершенствованию авиапулемета, а также в конструкцию самолета-разведчика, за что получил благодарственное письмо от прославленного авиаконструктора Н. Н. Поликарпова.