Друзей моих прекрасные черты. Воспоминания

И опять мне вспоминается Кабул. Мы отмечаем праздник 7 Ноября, кажется 1990 года. В главном зале посольства заканчивается митинг. Отзвучали приветствия, а Махмут Ахметович настойчиво тянет меня за руку в другую комнату к телевизору – показывают праздничный парад на Красной площади. Махмут Ахметович вглядывается в экран и говорит мне: «Смотри, смотри, сейчас мимо Мавзолея пойдет «коробка» академии Фрунзе». Я всматриваюсь в молодые мужественные лица, они мне кажутся лицом одного молодого, красивого, сильного человека. И вдруг он говорит: «Вот смотри, смотри! В третьей шеренге пятый справа идет мой сын. Мой сын!»

Гареев-старший растроган. Его сын, его надежда, тоже военный, окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе. Тимура Махмудовича Гареева судьба уже довела до генеральского звания.

Иногда вспоминает Махмут Ахметович дни перед отъездом в Афганистан. Когда он пришел в родную для него академию Фрунзе, с начальником академии они заглянули в большую аудиторию, где шла лекция для потока слушателей, в котором занимался и его сын. Старший по курсу скомандовал: «Товарищи офицеры!» Все встали, замерли. М. А. Гареев сказал несколько слов. Он как бы прощался, напутствовал слушателей в большую воинскую жизнь.

Меня всегда поражало удивительное внимание и заботливость Махмута Ахметовича к членам своей семьи, к людям вообще. Это проявлялось во всем – и в отношении его к дочери, и к внучке, и к семьям дипломатов, и прикомандированных в Афганистан, к разным специалистам, разным людям.

Наши беседы обычно проходили в Кабуле где-то в полдень. Это было время молитв и обеда у душманов. Обстрелы прекращались. Мы свободно ходили по дорожкам посольства, которые обрамлял совершенно уникальный розарий. Как будто розы из сказок Ханса Кристиана Андерсена из далекой Дании переселились сюда, под этот кабульский солнцепек. Если где-то что-то грохало, Махмут Ахметович совершенно спокойно говорил: «Товарищ посол, пошли постоим у стенки, немного отдохнем». Мы заходили в тень, и я понимал, что тень ему не нужна и отдых тоже, он переживал, как бы посла Советского Союза не зацепило пулей или осколком.

Маршалы Советского Союза

Когда думаешь о своих старших наставниках, то прежде всего вспоминаются великие военачальники.

Судьба подарила мне незабываемые встречи и разговоры на самые разные темы с Маршалом Советского Союза, дважды Героем Советского Союза Иваном Степановичем Коневым. Мудрый был человек. Он с радостью согласился стать начальником штаба похода комсомольцев и молодежи по местам революционной, боевой и трудовой славы советского народа. Тема эта была ему близка. Мы не раз ездили с ним по разным адресам, комсомольским ударным стройкам. О многом говорили. Но был один вопрос, на который никогда, как бы я искусно ни подъезжал к Ивану Степановичу, он не отвечал, а просто отшучивался или молчал, – это о событиях, связанных с арестом и личностью Берии. И. С. Конев возглавлял военный трибунал, который разбирал дело Берии и его сообщников. Много существует версий, вот недавно появился и фильм, который называется «Жуков». Да и книг уже много, авторы которых в той или иной степени реабилитируют Берию, но как все это было тогда, вскоре после смерти Сталина, теперь уже достоверно, видимо, не расскажет никто.

Вслед за Коневым начальником штаба был Маршал Советского Союза Иван Христофорович Баграмян, с которым мы ездили совсем уже на склоне его лет в Ереван, где проходил финал похода.

Потом начальником штаба был Василий Иванович Чуйков. Легендарный маршал, герой Сталинграда, который прошел со своей гвардейской армией от Волги до Берлина.

Помнится один из съездов комсомола, тогда мы решили пригласить для короткого выступления и приветствия Василия Ивановича Чуйкова. Он был уже не совсем здоров, из дому почти не выходил. Когда я позвонил ему и попросил выступить, он тяжело вздыхал и долго отказывался, а потом задал только один вопрос: «А парадный мундир надевать?» – «Да, конечно, Василий Иванович, со всеми орденами, пожалуйста».

И вот день открытия съезда. Мне говорят, что в комнате президиума за сценой Василий Иванович Чуйков. Захожу, здороваюсь с великой радостью. Старик сидит в парадном мундире. Побеседовали о здоровье, о погоде. Потом он мне говорит: «Вот вы приказываете явиться в парадном, а, наверное, не знаете, что куртка моя (так он назвал китель парадного мундира) весит больше сорока килограммов».

Хорошо помню, как под оглушительные аплодисменты зала он поднялся на трибуну, сказал несколько слов, обращенных к молодежи, он завещал молодежи защищать нашу великую Родину – СССР. Объявили перерыв, Василий Иванович уехал. Живым после этого я старика уже не видел, но голос его звучит и сегодня. Сколько было подобных замечательных, незабываемых встреч.

Никогда не забуду, как учили они – великие – нас, молодняк, зеленых пацанов, уму-разуму. Это были замечательные уроки патриотизма на примерах судеб героев войны и труда.