Дружба начинается не со знакомства (СИ)

Гермиона автоматом ответила, тыкая пальцем в чемодан на багажной полке:

— Профессор Р. Дж. Люпин.

Кто-кто? Гарри с интересом уставился на незнакомца, потом посмотрел на бирку на чемодане — и правда, написано «Люпин», хм, неужели тот самый? Дядя Аргус, да и прочие преподаватели утверждали, что Люпин был лучшим другом Джима Поттера, Сириуса Блэка и Пита Петтигрю. Ну и где же ты был все эти годы, друг? Вот дядя Вернон всю жизнь, каждые праздники шлет подарки и поздравления некой Шарлотте Бименс, дочери погибшего армейского друга, хотя ничем и никак ей не обязан и не должен. Но нет, дядя исправно держал принцип, а пару раз даже съездил в Плимут, отвозил деньги ей на операцию, и не он один, весь командный состав скинулся на операцию заболевшей девочке. Ну что ж, права Гермиона, говоря, что магглы более ответственные люди, чем равнодушные волшебники. Потеряв интерес к спящему попутчику, Гарри обратился к Рону:

— Ну как твоя Короста, поправилась?

— Нет, — Рон достал из-за пазухи сильно похудевшую крысу, — по-моему, ей только хуже стало. Наверное, это из-за Египта, там жутко жарко и нету привычной пищи. И нет! Гермиона, даже не вздумай выпускать его из корзины!

— Но Глотику скучно там сидеть! — гневно возразила Гермиона, открывая плетеную переноску. Из её недр вылез толстый кот, откормленный, ухоженный и тщательно вычесанный, похоже Гермиона со всей ответственностью подошла к роли исправной хозяйки. Подозрительно покосившись в сторону спящего пассажира, кот переключил свое внимание на крысу, которую Рон безуспешно пытался запихать обратно за пазуху. Короста почему-то не слушалась, она водяным ужом вытекала из пальцев Рона, Рон пытался её удержать и при этом не раздавить, Живоглот с неистощимым интересом наблюдал за неравным сражением.

Поезд тихо полз со скоростью двадцать две мили в час. Погода за окном, напротив, скакала из климата в климат, купе то ярко освещалось косыми лучами солнца, то погружалась в холодный осенний полумрак. Временами шел дождь. Его тяжелые капли гулко ударялись о крышу вагонов, присоединяя свою песню к стуку колес. Разговоры не клеились. Говорить ни о чем не хотелось, даже о сбежавшем зэке. Все тосковали по оставленным домам и родителям, прощались со своими городами и деревнями и грустно готовились к тому, что ожидало их впереди в Хогвартсе в новом учебном году.

Где-то в районе пятого часа посреди мокрой осенней хмари лениво ползущий поезд вдруг замедлился, а потом и вовсе остановился, звонко лязгнув сцепками. Гарри вышел из полусонного оцепенения, завертел головой, Рон протер затуманившееся стекло и начал всматриваться во мрак за окном, Гермиона на всякий случай крепко прижала к себе кота. Гарри с легкой досадой посмотрел на спящего — может, пнуть его, для порядку? — встал и, отодвинув дверь, выглянул в коридор. Из дверей других купе по всему вагону выглядывали такие же сонные и озадаченные пассажиры с тем же вопросом — а что случилось, почему стоим? Так ничего и не выяснив, Гарри вернулся на свое место, пожимая плечами на вопросительные взгляды друзей.

Прошло полчаса, поезд стоял на месте и никуда не ехал. А за окном мелькали тени, к которым почему-то не хотелось присматриваться. А потом началась атака. Сначала появился холод, но не осенний, а полноценный зимний, январский мороз. Изо рта ребят густо повалил пар, оседая инеем на бровях, ресницах и на воротниках, кот на коленях Гермионы зашипел, глядя на дверь. Все трое дружно уставились туда же — что там? Кто там? За стеклянной рамой двери появилась тень, та самая, жуткая, колыхающаяся, высокая. Гарри вдруг понял, что не хочет это видеть, не желает, на это нельзя смотреть! Живоглот с шипения перешел на вой и вцепился когтями в ноги Гермионы, девочка громко вскрикнула и, интуитивно отшвырнув кота, отпрянула спиной назад, прямо на спящего профессора, тот только всхрапнул. И Гарри не выдержал, он заорал и со всей дури лягнул скамью рядом с ногой профессора:

— Да прекращайте спать, мистер!

А дверь отъехала и в её проеме торчала высокая — под потолок — бесформенная фигура. Плащ её невесомо колыхался рваными клочьями черного тумана. Гарри понятия не имел, кто или что это такое, но знать не хотелось, понятно было только одно — оно очень страшное. И смертельно опасное. И уже на грани разума, Гарри снова лягнул, уже не скамейку, а ногу Люпина, и это при том, что Гермиона отчаянно трясла и тянула его за плечи, истерично вопя:

— Проснитесь, профессор, проснитесь! На помощь!!!

То ли чувствительный пинок, то ли крики и тряска, то ли всё вместе, но профессор проснулся, а судя по его ясному и настороженному взору, стало понятно, что он вообще не спал. Встал Люпин, вытягивая из внутреннего кармана волшебную палочку, и направил её на высокую фигуру. Что-то произнес, и из кончика палочки вырвалась струйка серебряного дыма. Существо пошло-поскользило назад, а Люпин кинул вслед:

— Никто из нас не прячет под мантией Сириуса Блэка! Уходи!