Дружба с химиками до добра не доводит (СИ)

Наступил октябрь, покрыв замок и его территории морозной сыростью. У медсестры мадам Помфри было много работы из-за внезапной вспышки простуды среди персонала и учеников. Её Перечное Зелье срабатывало немедленно, хотя у того, кто его выпил, потом несколько часов из ушей шёл пар. Джинни Уизли, которая выглядела бледноватой, его насильно заставил выпить староста. Из-за пара, который выходил из под её огненных волос, казалось, что у неё пылала голова. Для Генри это было не так плохо – по крайней мере, он теперь отслеживал рыжую за несколько десятков метров и удирал вовремя.

Замучила, з-зараза!

Вот все прекрасно – факультет отличный, книг навалом, профессора отвечают на все вопросы (куда они денутся?) но ходит же за тобой по пятам эта поганка...

Лиз уже советовала профилактическое слабительное или снотворное, а то и вместе, но пока еще Генри терпел. Хотя понимал, что надолго его не хватит.

Когда Генри хлюпал по пустынному коридору, он наткнулся на кого-то, кто был так же чем-то озадачен, как и он. Почти Безголовый Ник, привидение башни Гриффиндора, грустно выглядывал в окно, бормоча под нос: «…не удовлетворяю их требованиям… полдюйма, если уж на то пошло…»

— Привет, Ник, — сказал Генри.

— Привет, привет, — сказал Почти Безголовый Ник, вздрогнув и обернувшись. На нем была изысканная шляпа с плюмажем, из-под которой спускались длинные вьющиеся волосы, и туника с жёстким воротником, скрывавшим почти разрубленную шею. Он был бледен, как дым, и Генри видел сквозь него тёмное небо и ливень за окном.

— Ты выглядишь обеспокоенным, юный Поттер, — сказал Ник, складывая прозрачное письмо и засовывая его в свой камзол.

— И ты тоже, — сказал Генри.

— А, — Почти Безголовый Ник помахал изящной ручкой, — это неважно… хотя это не значит, что я не хотел бы вступить… думал отправить заявку, но, судя по всему, я «не удовлетворяю требованиям».

Несмотря на его легкомысленный тон, на лице у него была написана сильная горечь.

— Но ты ведь сам бы подумал, — внезапно взорвался он, вытаскивая письма из кармана, — что когда тебя ударили по шее тупым топором сорок пять раз, то можно и принять тебя в Безголовую Охоту.

— А… да, — сказал Генри, которому явно следовало согласиться.

— Ведь никому не хотелось бы больше меня, чтобы всё прошло быстро и гладко, и моя голова слетела, как подобает, ведь это избавило бы меня от боли и унижения. Однако… — Почти Безголовый Ник потряс письмо, чтобы оно открылось, и со злостью прочёл.

— «Мы можем принять лишь охотников, у голов которых дорожки с их телами разбежались. Вы поймёте, что в противном случае для членов будет невозможно принимать участие в таких мероприятиях как Жонглирование Головой на Скаку и Головное Поло. К моему глубочайшему сожалению, я должен сообщить вам, что вы не удовлетворяете нашим требованиям. С наилучшими пожеланиями, сэр Патрик Делэйни-Подмор.»

Сильно злясь, Почти Безголовый Ник снова спрятал письмо.

— Полдюйма кожи и сухожилий держат мою шею, Генри! Большинству бы показалось, что всё в порядке, и голова отрублена, но нет, этого не достаточно для сэра Как Следует Обезглавленного-Подмора.

– А хочешь – дорубим? – Э... Генри, я же привидение? – Можем отыскать твое тело и дорубить окончательно. – Там уже все могло истлеть за столько веков... – А могло и мумифицироваться, нет? – Хм-м... – Ник явно задумался – и Генри поспешил удрать.

Второе потрясение его ждало следующим вечером.

Он как раз шел от Снейпа, которого терроризировал вопросами по использованию полыни обычной в разных зельях и полыни лунной.

И тут Генри опять услышал это.

— … разорвать… разодрать… убить…

Это был тот же голос, тот же ледяной, убийственный голос, который он слышал недавно.

Он застыл на месте, вцепился в каменную стену, изо всех сил вслушиваясь, оглядываясь, всматриваясь в оба конца туманного прохода.

— … так голоден… так долго… убить… время убить…

Голос становился слабее. Генри был уверен, что он отдаляется… движется вверх. Его охватила смесь страха и волнения, он взглянул на тёмный потолок; как оно может двигаться вверх? Был ли это призрак, для которого каменные потолки не играли никакой роли?

Генри побежал вверх по лестницам в вестибюль. Здесь уже нельзя было и надеяться что-нибудь услышать — из Большого Зала доносился гул голосов, но он все же взбежал по мраморной лестнице на второй этаж.

Вдалеке, с верхнего этажа до него донесся всё слабеющий голос: «…чую кровь… ЧУЮ КРОВЬ!»

Его желудок сжался.

Ладно еще Локхарт – того не жалко. А кто-то другой?!

Что делать!?

Генри метнулся к большому залу – и облегченно выдохнул.

Оттуда выходил Флитвик.

– Профессор! Вы мне ТАК нужны! – Что случилось, Генри? – Оно хочет кого-то убить! – Оно, Генри? – Пойдемте, пожалуйста!

Флитвик явно был удивлен, но послушно последовал за Генри на второй этаж и осматривал вместе с учеником все закоулки.

За это время Генри рассказал и про голос, и про свои ощущения. Профессор молчал, словно что-то припоминая. И внезапно на плече мальчика сжались сильные пальцы.

– Генри, живо за мою спину!

Флитвик выхватил волшебную палочку.