Дружба с химиками до добра не доводит (СИ)

Стыдно не было. Но слово уже вылетело. И на Генри принялись подозрительно коситься.

А вдруг?

Прошло ровно два дня без происшествий.

На третий же...

– Генри, ты меня не слушаешь.

Локхарт, картинно расхаживающий перед классом и рассказывающий о Своей Великой Победе обратил внимание на то, что Генри читает под партой учебник химии.

– Не слушаю, профессор. – Почему, Генри?! – Потому что вы ничего такого не рассказываете. Ни какое вы заклинание применили, ни как оно выглядело, ни зачем и почему. А слушать, как вы мантию перед великим сражением выбирали – я вам не поклонница шестидесяти лет. Мне это не интересно. – Два часа отработки! – Надеюсь, у кого-то адекватного? – Профессор Снейп вас устроит? – Еще бы! Там я хоть чем-то полезным займусь!

Так что вечером Генри шел с отработки.

Что его потянуло в запретный коридор? Любопытство? Скорее всего. И пожалел он об этом в тот миг, когда увидел Колина Криви.

Мелкий фотограф был безнадежно окаменен, а его фотоаппарат валялся рядом.

– Ёпт... – Поттер?

Ну конечно, кого еще могло сюда принести, как не Грейнджер? И естественно, не успел Генри и слова сказать, как дуреха завизжала и на третьей космической помчалась по коридору, вопя, что Поттер убил Криви. Генри остался стоять, как дурак.

Естественно, сбежался народ, протолкались преподаватели – и на Генри уставились строгие глазенки Дамблдора.

– Генри, мальчик мой, что тут происходит? – Я иду, а он лежит. Я даже сделать ничего не успел, как примчалась Грейнджер, разоралась – и собрался народ, – отчитался Генри. – А что с Колином? – Без понятия. Я его даже попинать не успел. – Зачем!? – А вдруг он еще живой?

Дамблдор закатил глаза.

– Генри, подожди в сторонке.

Генри послушно подождал, пока Дамблдор простер палочку над Криви, получил какой-то результат и кивнул.

– Он тоже окаменён. Как кошка. – Грейнджер – ты дура, – прямолинейно высказался Малфой. – Хоть посмотрела бы, прежде, чем орать!

Гермиона всхлипнула, но сочувствия ни у кого не вызвала. Каждый представил себя на месте Поттера – и почему-то ребятам это не понравилось.

Дамблдор задумался – и протянул руку за фотоаппаратом. Открыл у него заднюю крышку.

Осыпавшаяся линза и вонь горелой пластмассы стали ему ответом.

— Расплавилось, — неверяще проговорила мадам Помфри. — Все расплавилось…

— Что все это значит, Альбус? — настоятельно спросила профессор МакГонагалл.

— Это значит, — ответил Дамблдор, — что Тайная комната в самом деле снова открыта.

Мадам Помфри прижала ладонь к губам. Профессор МакГонагалл молча воззрилась на Дамблдора.

— Но Альбус… помилуйте… кто же это?

— Вопрос не в том, кто, — задумчиво пробормотал Дамблдор, — вопрос в том, как…

Насколько Гарри мог видеть по выражению лица профессора МакГонагалл, во всей этой истории она понимала ничуть не больше его самого.

Но самого Генри занимал другой вопрос.

– А что значит – снова? Что, были прецеденты?

На него посмотрели, как на заговорившую стенку. Но ведь услышали! Ученики запереглядывались, а Генри прищурился.

– Если я правильно понял профессора – Тайную комнату уже открывали? – Мистер Поттер, идите к себе. Все свободны, – сухо проинформировал Дамблдор. И Генри не удержался. – Профессор, из нас всех, вы единственный, кто присутствовал при обоих открытиях. Может, наследник – это вы?

Отвисшая борода была ему ответом.

Первым опомнился Снейп.

– Поттер, десять баллов с Равенкло. – За что!? – праведно возопил Генри. – За неуместные подозрения.

И захотел бы Снейп – хуже бы не ляпнул. На Дамблдора принялись смотреть оч-чень подозрительно. Но потихоньку расходились.

– Ну, Поттер, ты даешь, – прокомментировал Драко. – Малфой, а почему меня можно подозревать, а его – нет? Да во всех детективах убийца – это тот, на кого в жизни не подумаешь! – Детективах? – Малфой... Закажи отцу собрание сочинений Конан Дойла, а? О Шерлоке Холмсе. – Это магловская литература? – И что? Зато писал аристократ. Ему за это и титул дали.

Драко задумался.

– Закажу... – И я, наверное, тоже, – поддержала его Милисент Буллстроуд. – Вот! Прочитайте, тогда и поговорим. – Поттер, и все равно ты неправ! Подозревать директора! Как это вообще можно!?

Ну куда ж без Грейнджер?

– Гриффиндор – это диагноз. Грейнджер, а что – наш директор не ест, не пьет и в туалет не ходит? Или его уже к лику святых причислили? – Но.... – Вот когда причислят – тогда и придешь. А пока – отвали.

Вышло невежливо, но доходчиво. Гермиона засопела и принялась что-то шептать Невиллу. Тот привычно молчал. Генри размышлял над ситуацией – и все больше она ему не нравилась.

– Я бы хотела, чтобы ты приехал домой на Рождество, – Лиз была задумчива. – Что-то неладное в этой школе! Будь она хоть трижды волшебная, а неладно! – Дурсли никогда не согласятся. – А меня светить тоже не с руки. Может, напроситься к кому-нибудь? – Боюсь, что не получится. – Черт!

Разговор повторялся с теми или иными вариациями день за днем. Лиз нервничала и злилась, Генри просто злился...