Дружба с привилегиями

– Знаю, я должен скучать по сестре. И да, она была больна. У нее было столько диагнозов – просто караул. Но вот что я тебе скажу, – хрипло произнес он, – и это полное дерьмо… Я рад, что ее больше нет. – Он снова посмотрел на меня с тем же грустным выражением лица. В глазах мелькнула горечь, и он снова отвел взгляд. – Не помню дня, чтобы наша семья жила нормальной жизнью. Всегда стоял ор и бардак. И во всем виновата гребаная Сара со своими проблемами и взбрыками, которые начинались с самого утра. Она всегда была недовольна. Всем и всегда. И мстительна. Если у меня был хороший день, а у нее – нет, она что-нибудь в доме ломала и валила вину на меня. Мама ее боялась. А Тити не помнит, какой она была… Для Тити Сара была любящей и лучшей старшей сестрой на свете. Всякий раз, когда она заводит о ней разговор, мы с мамой переглядываемся и ничего не говорим. Ё-моё, после ее смерти прошло больше года, а я до сих пор не могу вспомнить ничего хорошего! Могу поклясться чем угодно: ничего не вспоминается. Я пытался. Ненавижу себя за это, и меня по-прежнему с души воротит при мысли о ней, хотя ее уже нет. Пожалуй, только одно Рождество она вела себя адекватно – всего один гребаный раз. «Адекватно» – то есть не устроила скандал из-за того, что все вращалось не вокруг нее. Ненавижу свою сестру! Она мертва, и я должен бы ее оплакивать. Говорят, когда человек умирает, автоматически вспоминается хорошее, потому что так должно быть. Не плохое. Оно больше не имеет значения. А только хорошее. Но у меня не так. С ней. Ни хрена не вспоминается, и меня это просто выбешивает! Ведь должно быть хоть что-нибудь, верно? Не могла же она все время быть гадиной! И что я за брат, если не могу ничего вспомнить? Меня считают легким парнем, любителем пошутить. А я при мысли о ней радуюсь, что ее больше нет. Вот такая со мной хрень… А вчера Берфорд ездила повидаться с Тити.

Теперь все срослось.

Теперь все точки соединились.

Теперь до меня дошло, почему мы здесь.

Я потянулась и взяла его за руку.

– Понятия не имею, как у них там все прошло. Не могу заставить себя позвонить и спросить. Не хочу услышать, что хорошо. Что при виде Берфорд Тити просияла, потому что, конечно, так и было. Она ведь не в курсе, что из-за Берфорд осталась полупарализованной. И вот ведь что: умом я понимаю, что так думать неправильно. Это Сара разбила машину по какой-то долбаной причине, это в ней что-то щелкнуло и замкнуло. И Берфорд, и свидетели показали одно и то же. Их даже полицейский видел. И камеры зафиксировали. Сестра спокойно вела машину. Все было нормально. Видно, как Берфорд улыбалась и чему-то смеялась. Потом она повернулась к Тити и что-то сказала, и тут Сара переменилась в лице. Взгляд стал жестким, мстительным. Он мне хорошо знаком. Я наблюдал его всю жизнь – почти каждый день. Она крутанула руль и направила машину в фуру. Клянусь тебе! Я не могу отделаться от мысли, что в тот день она хотела убить Берфорд или Тити. Возможно, она не понимала, что и себя угробит. Эта мысль меня гложет. Берфорд отделалась царапинами. Водитель фуры попытался увернуться и, маневрируя, ударил Сару «в лоб», а Тити сидела прямо за ней…

Он глубоко вздохнул.

– Не могу понять, что меня так бесит и что хочет исправить Берфорд. Что Тити будет счастлива? Или, блин, я думаю, что вот у них состоится примирение – и Сара каким-то образом избавится от ответственности? Она это сделала. Она хотела покалечить себя – или Берфорд, или Тити. Они примирятся, заживут дальше – и что? Сара станет белой и пушистой? Да ни хрена! Я знаю, как все будет. Берфорд станет винить себя, из-за всего страдать. Только она никогда не догадывалась, какой Сара была на самом деле. Никогда! Вот Тити – она хорошая. А Сара была редкой гадиной. – Он повернулся ко мне, лицо было ожесточенное. – Я знал, как держаться с твоей матерью, потому что рос рядом с кем-то вроде нее. Моя сестрица сдохла и легко отделалась. Капец, что я так думаю, да? Вот с таким чуваком ты трахаешься! – Он покачал головой, вставая. – Не могу, мне нужно побыть одному.

И он пошел по пляжу к кромке воды.

Я не последовала за ним – я понимала.

Вздохнув, я потянулась за телефоном и включила его.

Снова посыпались сообщения, но я нашла то, которое было от папы, и нажала на вызов.

Он ответил сразу.

– Привет, дорогая! Ты как?

– Если ты приезжаешь, потому что с мамой опять что-то случилось, то я не хочу об этом знать.

Он помолчал, и я поняла, что приезд был действительно связан с ней.

Я приняла решение.

– Папа, с меня хватит! Для меня эта тема закрыта.

– Мара, дорогая, она – твоя мать…

– Нет. Она никогда не была мне матерью. Я знать не знаю, что такое иметь мать, но когда есть отец, я знаю. И звоню сказать тебе «спасибо» за это.

– Мара, это на тебя не похоже… Ты в порядке? Что-то случилось?

Я закрыла глаза. Уже давно дело было во мне, а не в ней. Я улыбнулась, увлажнившимися глазами глядя на полплед.

– Спасибо, папа! Но о том, что связано с ней, я знать не хочу. Для меня эта тема закрыта.

Я нажала отбой.

Выключила телефон.