Дружество Кольца

Рывок за рывком, усилие за усилием — и друзья одолели-таки стремнину. В темноте трудно было судить о скорости продвижения, но в конце концов клокотание воды смолкло и тень восточного берега растворилась в ночи. Убедившись, что удалось выгрести на середину реки и отплыть подальше от коварных камней, еще раз развернули лодки и двинулись к западному берегу. Лишь на мелководье, в тени прибрежных кустов, позволили себе перевести дух.

Но не все. Леголас схватил длинный лориэнский лук, прыгнул на берег и наложил на тетиву стрелу. Из-за Реки доносились яростные вопли, но никого не было видно.

Фродо посмотрел на эльфа, стоявшего на берегу и высматривавшего цель. Фигура его вырисовывалась на фоне неба, и снизу казалось, будто голову Леголаса украсил звездный венец. Но с юга, где горизонт был затянут тучами, наносило рваные облака, и небо меркло, словно в звездные поля вторгались передовые отряды Черного Воинства. И вдруг — это почувствовали все одновременно — на речную долину пал ужас.

— О Элберет Гилтониэль! — выдохнул Леголас, подняв глаза. Диковинная тень, словно пожиравшая на своем пути звезды, скользила по небу слишком быстро для облака. Несколько мгновений, и она обрела очертания огромной крылатой твари, черной, словно провал в ночи. Фродо пробрало смертельным холодом, давно зажившая рана в плече отозвалась болью. Хоббит схватился за сердце и рухнул на дно лодки; все его мысли были о том, как спрятаться, исчезнуть, пропасть из вида! За Рекой, приветствуя нового союзника, истошно завывали орки.

Низко прогудела спущенная тетива большого лориэнского лука, со свистом взвилась в небо стрела. Сверху донесся хриплый клекот, крылатая тень вильнула в сторону и пропала на востоке. Орки разразились воплями, полными бессильной злобы, а потом все смолкло. Над Рекой повисла тишина.

Переждав некоторое время, Арагорн велел отогнать лодки вверх по течению. Медленно двигаясь вдоль западного берега, углядели глубоко вдававшийся в сушу залив, скалистые берега которого поросли деревьями. Там и порешили укрыться до рассвета: двигаться дальше ночью не имело смысла. Ни разводить костра, ни даже высаживаться на берег не стали. Лодки связали вместе, а сами закутались в одеяла и устроились в них, кто как мог.

— Воздадим хвалу могучему луку Галадриэли да твердой руке и меткому глазу Леголаса, — промолвил Гимли. — То был славный выстрел, мой друг.

— Знать бы еще, что я такое подстрелил, — отозвался эльф. — Кто бы мне сказал?

— Во всяком случае, не я, — хмыкнул гном. — Но признаюсь как на духу: мне вовсе не хотелось, чтобы эта жуткая тень подлетела к нам поближе. Она напомнила мне… — голос его упал до шепота, — … напомнила мне Морию и балрога.

— Это не балрог, — возразил Фродо, которого до сих пор донимал озноб. — Балрог, он вроде раскаленной тучи, а эта тварь холодная, как… — хоббит осекся.

— Как что? — полюбопытствовал Боромир, высунувшись из своей лодки.

— Не к ночи разговор, — отвечал, поежившись, Фродо. — Что бы там ни летало, Леголас его сшиб, и оркам это здорово не понравилось. По-моему, они струхнули.

— Похоже, так, — согласился Арагорн. — Но ведь мы не знаем ни куда орки делись, ни сколько еще таких тварей поналететь может. До утра, может, и отсидимся, в темноте да под деревьями нас с неба не углядеть, а вот что дальше будет? Держите оружие под рукой!

— Чудные дела, — бормотал Сэм, барабаня пальцами по рукоятке меча и поглядывая на небо. — Луна, она ведь, как я понимаю, везде одна, что туточки, что у нас в Хоббитании, что еще где. Но то ли она с пути сбилась, то ли я со счету. Помните, сударь, когда мы впервой на флет забрались, луна на убыль шла: с полнолуния неделя минула или около того. По Реке мы тоже плывем неделю, так? А луна, гляньте-ка, новехонькая, в прошлую ночь народилась. Полумесяц, что твой обрезок ногтя. Выходит, будто мы у эльфов и не гостили! Потому как я точно помню, что мы провели там три ночи… и еще несколько, но не целый же месяц. Или у них там время не считано?

— Может, и так, — задумчиво отозвался Фродо. — Мне кажется, в Лотлориэне мы пребывали вне времени или же в другом времени, не в том, к какому смертные привычны. Ну а когда Среброструйная вынесла нас в Реку, мы вернулись в обычный мир. Признаюсь, в Карас-Галадоне я вообще никаких лун не видел, ни новых, ни старых.

— Нет, — возразил Леголас, — время одно и течет оно везде, только не везде и не для всех одинаково. Для эльфов оно движется и очень быстро, и очень медленно. Быстро потому, что сами мы остаемся почти неизменны, тогда как меняющийся мир стремительно проносится мимо, — в этом наша печаль. Ну а медленно потому, что пробегающие годы для нас не более чем рябь на поверхности потока, мы их не считаем. Однако все под солнцем рано или поздно приходит к концу.

— Если Лориэн и идет к концу, то очень неспешно, — заметил Фродо. — Время там вроде как стоит, но каждый час, каждый миг полнится жизнью. Сдается мне, причиной тому могущество Владычицы и хранимого ею эльфийского Кольца.