Дружина сестрицы Алёнушки [СИ]

Мореградская судебная канцелярия располагалась в двухэтажном здании тюрьмы, занимая весь второй этаж. Половину этажа занимал огромный зал с дюжиной хаотически расставленных столов, за каждым из которых сидели, заполняя какие-то формуляры, чиновники. Залог за рыцарей составил сто двадцать золотых. Мореградские бюрократы, в отличие от Горыныча и Алены никуда не торопились, поэтому друзьям пришлось сперва написать заявление, потом заполнить положение, а потом, ознакомившись с дюжиной предписаний, подписать два счета на выплату залога. После чего они были препровождены в соседнюю, еще более обширную залу, с надписью «Бухгалтерия» над входом. Там два подписанных счета отправились путешествовать между дюжиной столов, порождая по пути еще целый ворох бумаг. Горыныч шел от стола к столу и молча, злобно сверкая глазами, нависал над каждым счетоводом, поэтому ни один из них не решился положить счета в стопку долгих бумаг. Быстро сделав какие-то пометки, служащие торопились передать счета дальше по цепочке, и Змей, злобно сощурясь, устремлялся к следующему столу. Последний стол, к которому подошли Горыныч с Аленой был со всех сторон окружен железной решеткой. Над маленьким окошком белела табличка с надписью «Касса».

— Изволите сейчас оплатить оба счета? — любезно поинтересовались из окошка.

— А зачем же еще, по твоему, я сюда пришел? — зло просипел Горыныч и высыпал сто двадцать золотых финистов горкой на подоконнике зарешеченного окна.

Пока кассир кропотливо пересчитывал и проверяли на зуб каждую монетку, Змей нервно барабанил пальцами по железной решетке.

«Почему это кассир за решеткой, Аленушка? Его что, уже посадили за растрату?»

«Это чтобы деньги не украли».

«Жаль, не взял я с собой перцовочки. Ка-ак спалил бы разом всю эту братию со всеми их бумагами… — мысленно прошипел Горыныч. — Нас уже дожидаются, а мы тут, словно по рукам и ногам привязаны. Устроить рыцарям побег из тюрьмы было бы проще. Да и обошлось бы дешевле».

«Ничего. Вот там, откуда я родом, подобные болваны сидят каждый в отдельном кабинете. И в каждый кабинет очередь…»

Пересчитав, наконец, деньги, кассир поставил на оба счета печать «оплачено» и торопливо заполнив, вручил им справку об оплате счетов.

— Теперь с этой бумагой вам надо подойти к главе канцелярии. Дверь в его кабинет ведет из соседнего зала.

«Да чтоб им треснуть! — Горыныч сжал в кулак справку и решительно зашагал в указанном направлении. — Если этот начальник канцелярии немедленно не выпустит рыцарей, я его прямо тут задушу!»

Но в кабинете главы канцелярии их встретили на удивление тепло.

— Все оформлено, поздравляю, — благожелательно улыбнулся им, забрав справку, лысеющий толстячек с бегающими глазками. — Теперь пройдите с этой бумагой на первый этаж. От входа третья дверь налево, — он подмахнул какую-то гербовую бумагу и протянул ее Алене. — Да не смотрите на меня так. Первый этаж — это уже тюрьма. Там, в третьей камере и держат вашего товарища. Это постановление об освобождении до суда. Отдадите его стражнику.

Стражник, стоящий на входе, бессмысленно глянул на бумагу и позвал капрала. Капрал, повертел листок в руках и отнес его к капитану. А тот, внимательно изучив все печати, понимающе хмыкнул и двинулся с бумагой наверх, видимо, в канцелярию, из которой только что пришли Алена с Горынычем.

— Да сколько же можно! Они, поди, на корабле нас заждались уже, — простонала Алена.

— Елена! Добрая фея озера! — послышалось по ту сторону железной двери и в решетчатом окошке появилось изрядно помятое лицо Ивэйна.

— Вызволи меня отсюда, о фея, и я совершу в твою честь столько подвигов, сколько…

— Хватит! Насовершались уже! — сорвалась на крик Алена. Но, увидев растерянное, обескураженное лицо Ивейна, сбавила тон. — Подожди, еще немного. Мы внесли залог и сейчас тебя отпустят.

Не прошло и нескольких минут, как капитан вернулся, звеня ключами, и, отворив дверь скомандовал рыцарю:

— На выход.

В большой светлой комнате напротив выхода Ивэйна ждал еще один клерк. Он держал в руках длинную опись конфискованных при задержании рыцарских вещей. Увидев свои доспехи в целости и сохранности рыцарь просиял и принялся немедленно в них облачаться.

— Все в порядке? — любезно осведомился клерк.

— А блюдо?! — спохватился Ивэйн. — У меня было большое такое блюдо…

— Вы имеете ввиду вот это? — клерк указал на маленькую, размером с ладонь, латунную розетку для бритья.

Ивейн удивленно посмотрел на него.

— Да нет же. Вы, верно, перепутали. Оно не такое было.

Рыцарь попытался было описать тюремщику, какое именно блюдо он имел ввиду. Но тот оборвал его на полуслове и сунул под нос рыцарям исписанную бумагу.

— Все строго по описи. Получите и распишитесь.

— Да, но блюдо же было…

Клерк, глянув на Ивейна, как на докучливую муху, устало вздохнул и ткнул пальцем в одну из трех дюжин строк на бумаге.

— Тут же человеческим языком написано. Блюдо латунное. Одна шт., - и он ткнул в розетку для бритья. — Вот, это оно и есть. Блюдо? — Ивейн растерянно кивнул. — Латунное? — рыцарь нервно сглотнул, почуяв подвох. — Одна штука, так?