Дружина сестрицы Алёнушки [СИ]

— Часы? Да уж третий год… Страсть какая удобная штука! Стрелка каждую четверть круг дает. И часы боем сами извещают, что четверть сменилась. А эти десять делений — сразу видать, давно ли четверть началась, скоро ли кончится. У нас, в Златограде теперь время не только четвертями, но и десятинками исчисляют. Такой строгий порядок наладился, никто не опаздывает никуда… почти. Правда, придворный часовой, тот, что прежде на часовне время измерял и флаг менял каждую четверть, сперва запил от горя. Работы-то лишился. Но потом механизьма поднятия флагов сломалась. Уж больно он сложная была. И хрупкая. Вот умные люди ее и раскурочили. Без хозяйского-то глазу хош какая механизьма в негодность придет. К тому же флаг поднимать человеку сподручнее. Так что часовой у нас теперь тоже при деле. Сидит себе, слушает, как часы тикают. Маслом на шестереночки капает. А когда механизьма звенит, он, как и в других городах, флаг меняет.

Все, кроме Алены, слушали рассказ с огромным интересом. «Похоже даже Змей никогда не видел часов», — подумала девушка.

А Маланья продолжала:

— Вот, как стрелочка на одну десятинку протикает, извольте, гости мои дорогие, пожаловать к госпоже Златенике на званый ужин. Там все гости нашего города будут. И вы, и купцы иноземные… А пока располагайтесь, да извольте в баньке попариться с дороги.

Званый ужин у царевны Златеники начался ровно в срок, в начале второй десятинки. Пока друзья входили, Иван Тимофеевич объявлял их имена, каждый раз стукая об пол золоченым протазаном. А распорядитель усаживал гостей на специально отведенные для них места по левую сторону от царевны. Справа от царевны уселись три иноземных купца и вся небольшая свита Златеники, состоящая из трех придворных фрейлин, и мажордома. Царевна оказалась стройной девицей с удивительно молодым миловидным личиком и ослепительной золотой косой. Она приветливо улыбалась и кивала каждому из гостей. Когда все расселись за столом, Златеника немногословно поприветствовала их и предложила гостям угощаться.

Слуги внесли первую перемену блюд. Полилась милая, непринужденная беседа. Алена не участвовала в разговоре и почти не ела. Настроение девушки испортилось с того момента, как она увидела Златенику. Рядом с ухоженной красавицей-царевной Алена вдруг остро осознала, что ее собственная кожа на лице и руках обветрила в пути, щеки густо усыпали веснушки, а наспех обрезанные волосы отрастают неровными непослушными прядями. Девушка с тревогой покосилась на сидящего рядом Горыныча, но тот на царевну не смотрел, жадно поглощая кушанья со стола. Алена вздохнула. Змей, что-то почувствовав, глянул на девушку, вопросительно приподнял бровь, перевел взгляд на Златенику, потом обратно. Понимающе улыбнувшись, Горыныч под столом погладил колено Алены. «Милая, ты для меня краше всех красавиц и этого мира и нашего». Алена торопливо уткнулась в свой кубок, чтобы скрыть счастливую улыбку.

Купцы принялись рассказывать о том, что нового видели они в дальних и ближних странах. Первым стал говорить о своем путешествии смуглый узколицый торговец совершенно индийской наружности по имени Сагиб. Он говорил о дальнем острове Мандурай, расположенном где-то на далеком юге подземного мира, еще южнее, чем земли царя Ивана и Марьи-Моревны. Потом купец хлопнул в ладоши и в дверях появились два рослых, голых по пояс негра. Сагиб махнул рукой и негры расстелили у ног Златеники роскошный персидский ковер, а на него положили изрядных размеров тюк с чаем.

— Вот дары острова Мандурай. Превосходный ковер, подарок моего государя Мондур-Бея. И, лично от меня, свежий мондурайский чай для стола госпожи царевны, — Сагиб привстал с места и отвесил царевне поклон, приложив руку ко лбу, сердцу и животу.

— Передай мой поклон и мою благодарность государю Мондур-Бею. И тебе за подарок спасибо, — Златеника обворожительно улыбнулась.

Следом свой подарок царевне предложил местный купец, Игнат Валерьянович, тот самый, что въехал в город впереди Алены с ее компанией. Встав из-за стола, купец поясно поклонился государыне, и поставил на стол небольшой резной сундучок.

— От меня, Златеника, подарочек. Не взыщи, что мал сундучок, — Игнат открыл крышку, и в комнате словно стало немного светлее. — В сундучке этом два отделения. Половинка одна красна золота, а другая половина — скатна жемчуга. Что дают мне мои дела торговые, то прими от меня, как подарочек… — Игнат еще раз поясно поклонился и вернулся на свое место.

— Все ли спокойно нынче на твоих торговых путях, Игнат, свет Валерьянович? — любезно поинтересовалась Златеника.

— Вот, хожу, подобру-поздоровьицу. На меня пока звери не бросаются. Но уж больно на людей они обижены. Часто их хватают слуги Ворона. Оттого в зверином царстве нет спокойствия…

Златеника вздохнула.

— Я говорила уже папеньке. Но он что-то никак не найдет управы на этих злодеев… Ну, а третий купец чем меня порадует?

* * *

— Может, надо и нам царевне какой-никакой подарок поднести? — шепотом обратился к Добрыне Алеша Попович. — А то как-то неудобно получается, будто мы тут самые бедные.