Дружина сестрицы Алёнушки [СИ]

— Как он подлетит, стреляйте в него серебряными стрелами, пока он над морем. Авось, в воду упадет. А потом отступайте в лес, — Горыныч вышел вперед, раскинув руки, заслоняя людей от налетевшего с моря ледяного ветра.

За его спиной богатыри вскинули луки. Персиваль, прикрывшись гербовым щитом, заслонил собой Алену с Баюном. Осторожно выглянув, девушка увидела, как стремительно подлетает к острову птеродактиль-Кощей. Илья и Алеша одновременно выстрелили, но стрелы отнес в сторону летящий впереди Заморыша ледяной ветер. И тут выстрелил Добрыня. Серебряный наконечник вспыхнул, отразив свет солнечной дорожки, и стрела вонзилась в грудь Кощею. Раздался пронзительный вопль, и птеродактиль рухнул в море. И в этот миг уточка радостно закудахтала, словно курица, снесшая яйцо. Алена торопливо подняла ее и, забыв про осторожность, схватила в ладони еще теплое, с мягкой скорлупой, пестренькое яичко. Внутри него что-то постукивало.

От моря раздался рев, и Кощей, смерчем взмыв над водой, помчался на остров. Алена конвульсивно сжала яичко в руках.

— Не трожь! — пронзительный вопль Кощея резанул по ушам. — Не трогай, девка! Сама пропадешь, и всех тут погубишь!

— Меч отдай, — Горыныч обнял девушку за плечи. — А не отдашь, так мы яичко раздавим. И все, что там внутри, как ты понимаешь, тоже, — Змей накрыл своей сильной шершавой ладонью ладони Алены.

«Отдай мне его, родная. Да отойди подальше. Может, не врал гриб? Может оно и правда опасное…»

«Нет уж, — Алена покачала головой. — Если пропадать, то вместе».

Друзья столпились вокруг них, держа оружие наизготовку. Но смерч вдруг исчез. Кощей в человеческом обличье стоял по колено в воде, трагически заломив руки.

— Отдай мне меч кладенец, — голос Горыныча был непреклонен, а его ладонь опасно напряглась.

«Сломает ведь сейчас и яйцо, и иголку, — сердце девушки тоскливо заныло. — А если гриб не врал? Ведь сломает же сейчас, не удержится!»

— Да вы что, с ума посходили все?! — завизжал Кощей и затопал ногами, подняв фонтаны брызг. — Нету у меня больше вашего кладенца! Нет, понимаете?! Черномор его украл. Тварь неблагодарная… Когда он с мечем, его мой холод не берет. Я его уже выловил, слугами обложил — а тут вы с иглой!

— Как только отдашь нам меч, получишь свою иглу назад, — Горыныч скривил губы в недоброй усмешке. — Если хочешь, даже вместе с яйцом ее отдам.

— Ну хорошо, хорошо, — Заморыш умоляюще протянул к Змею руки. — Будет вам меч! Только помни, Змеюшка, все запомните! Кто Ее сломает, тот сам не жилец. Помните!.. — и он, смерчем взмыв в воздух, унесся проч.

— Ну вот, — Змей выпустил руки Алены. — Ты, все-таки, отдай ее мне. Долго носить такое человек все равно не сможет. А я уж как-нибудь справлюсь.

Девушка послушно передала яичко Горынычу. И тут же бессильно повисла у него на плече. Голова кружилась, а ладони онемели, словно на них долго лежало что-то тяжелое.

«Это пройдет, — утешил ее Змей, подхватив на руки. — Теперь все будет хорошо. Теперь Заморыш передо мной на цыпочках прыгать будет. Любое мое желание будет вперед меня угадывать… Нам бы только наверх подняться».

Добрыня поднял свою шапку, отряхнул ее. Белая уточка улетела, видимо, еще во время «беседы» с Кощеем. В приподнятом настроении друзья отправились в обратный путь по солнечной дорожке, наперебой делясь впечатлениями и советуя Горынычу, как подольше трепать Кощею нервы.

— Кладенец он, скорее всего, назад не получит, — Алена вздохнула. — Вот помяните мое слово, сейчас в их разборку вмешается Морской царь, и останутся оба младших братца с носом.

— И правильно! — Илья оглянулся на ходу. — Давно пора было вернуть Морскому его полкольца. Все по справедливости.

— А где щука? — спохватился Добрыня — Уж полдорожки нами пройдено, а рыбки нашей и след простыл. Как назад-то возвращаться будем мы, коль она наши желания не выполнит?

И тут («Легка на помине», — подумалось Алене) прямо рядом с Добрыней из воды вынырнула Щука.

— Здравы будьте, люди добрые, — заулыбалась рыба зубастой пастью. — Быстро же вы на острове управились. Ну, рассказывайте, как там да что, уж больно мне любопытственно!

После того, как Добрыня рассказал щуке все, что они вызнали про остров, пришла пора загадывать три желания. Дойдя до берега, друзья еще немного посовещались, а потом Илья резюмировал:

— Вот какое главное желание. Перенеси-ка ты нас всех на поверхность, да не только нас, но еще двоих наших товарищей, что сейчас на перевале задержалися…

— А меня перенеси к Филиппу Егоровичу, в Мореград, — продолжил Баюн. — Мне наверх без надобности. Расскажу ему лучше про наши приключения, а не то ведь с ума сойдет Филипп от любопытства неутоленного.

Щука плеснула по воде хвостом.

— Ну а третье-то желание?

Друзья переглянулись. Признаться, они посчитали перенос рыцарей с перевала за отдельное желание и ничего другого не придумали.

— А пусть Алена загадает, — сказал вдруг Добрыня. Илья пристально глянул на него, но смолчал, только кивнул головой.

— А можно, я потом, на поверхности загадаю? — Алена умоляюще поглядела на Щуку.